Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
14 
– От нашего стола – вашему! – ухмыльнулся Берендеев.
Артём присел, свернул пробку, понюхал…
– Вот! – сказал он удовлетворенно и подмигнул подружке.– Именно на это я, Машенька, и рассчитывал.
Последнее оставшееся напряжение растаяло. «Лесники» расхохотались, и Грива к ним присоединился. Славная девушка Маша глядела на мужчин немного испуганно и неуверенно улыбалась. Трусики она все-таки надела.
Часа через четыре, когда бутыль опустела, рыба была съедена, песни спеты, а «страшные охотничьи истории» рассказаны, теплая компания набилась в вертушку и лихо взмыла в бархатное небо. До комплекса было рукой подать, минут десять, но даже за это время автопилот, в народе не зря именуемый «болваном», ухитрился трижды вмешаться в процесс управления, сочтя ситуацию опасной. После третьего раза его заблокировали (на спецмашинах есть такая функция), чтобы не мешал «летать по-русски». Тем не менее вертушка благополучно достигла комплекса… где «неопознанный летательный аппарат» едва не сбили системы слежения. Хорошо Грива успел воткнуть в идентификатор личную карточку.
Грива сердечно распрощался с «лесниками», подхватил на руки девушку Машу и перенес ее через порог оплетенного виноградом домика.
Ровно через три минуты через этот же порог перешагнул разъяренный дежурный офицер… Увидел живописную картину из двух, отнюдь не мертвых, тел, с зубным лязгом сомкнул челюсти и покинул коттедж.
Утром его гневный рапорт лег на стол коменданта… и отправился в утилизатор. Комендант комплекса, равно как и дежурный, понимал, во что превратили бы лазеры защитной системы базы вертушку лесной охраны вместе со всем ее содержимым, включая и «восстанавливающего силы» офицера Гриву, за которого комендант отвечал лично. Но комендант комплекса занимал свое место уже одиннадцать лет, привык еще и не к таким выходкам своих «отдыхающих», а главное, уже убедился, что эти «отдыхающие» всегда и в любом состоянии ухитрялись каким-то чудесным образом в самый последний момент вывернуться из штопора.
В полдень следующего дня Грива отвез Машу в Ялту. Расстались они очень нежно и с большим взаимным уважением, поскольку прошлой ночью девушка Маша показала, что ничем не уступает виртуозным эмпаткам комплекса, да и Артём в грязь лицом не ударил: не посрамил честь офицера.
Вечером того же дня Грива связался со специальным координатором Хокусаем и доложил, что «полностью восстановил силы».
– Отлично! – одобрил Хокусай.– Завтра утром за тобой прилетит модуль. Ты нам нужен.
Глава пятая
ЧУЖОЙ
Артём Грива
Выяснилось, что я получил майора. За последнюю операцию. По моему мнению, повышать в звании следовало Юджина, однако со мной никто не советовался. Повышение следовало обмыть, но какое там… О присвоении мне сообщили, едва я ступил на борт. И с ходу, не дав даже толком порадоваться, взяли в разработку. Представляю, как у них зудело во всех местах, пока я плескался в Черном море. Два специальных координатора, помимо моего командира Хокусая, целая свора аналитиков всех мастей, каждый чином не ниже координатора, то бишь полковника, переводя на наш армейский язык. Дай им волю, они разложили бы меня на хирургическом столе и препарировали, как лягушонка. К счастью, все специальные координаторы были нашего, боевого, племени. Поэтому, как я узнал позже, вместо глубинного гипноза под сывороткой умникам пришлось ограничиться беседой.
Как и следовало ожидать, их интересовал Он. Сначала меня попросили рассказать, что я увидел, когда заглянул в прожженную О'Туллом дыру. Я рассказал. Со всеми нужными подробностями, поскольку профессионал. Меня попросили повторить на бис. Я повторил. Мнемонике обучен с младых ногтей, как говаривал мой школьный куратор, так что повторил слово в слово. Кое-кто решил, что я издеваюсь, и был недалек от истины. Потом пошли вопросы.
«Почему вы решили не дожидаться группы поддержки?», «Какой тип психического расстройства напомнили вам движения объекта?», «Испытывали ли вы агрессию по отношению к персоналу базы?» и т. п.
Я мысленно поделил вопросы на две категории: осмысленные и дурацкие.
Дурацкие вопросы я игнорировал, ссылаясь на профессиональный кодекс, на толковые отвечал, как умел.
Понемногу я въехал, что все вертится вокруг одной-единственной темы: чем Он отличался от человека? При том, что никто не потрудился поделиться со мной тем, что они уже раскопали, а разговаривали со мной так, словно я, который и видел-то «объект расследования» секунд десять, был Его закадычным дружком. Через четыре часа топтания вокруг да около я взбунтовался.
14 
