53 
Глядя на свое тусклое отражение, Рудольф вдруг ударил кулаком по каминной полке так сильно, что пустая кружка, стоявшая там, упала на пол, прокатилась по полу и оставила на голых половицах несколько темных пятен, еще добавив беспорядка в это жалкое пристанище.
Камердинер Рудольфа ушел от него две недели назад, прихватив с собой вместо платы золотую печатку и вечерний плащ, подбитый мехом. С тех пор кровать стояла незастеленная, камин невычищенный. Пока у него еще была крыша над головой, но домовладелец пригрозил, что и этому скоро придет конец.
Рудольф повторял, что должен немедленно заполучить Стейверли или Тею, а лучше – обоих. Положение его было отчаянным.
Он отвернулся от зеркала и, подойдя к шкафу, достал оттуда еще один нарядный камзол и надел его. Этот камзол был отнюдь не такой щегольской, как тот, с которого назойливый виноторговец только что срезал золотые пуговицы, пригрозив Рудольфу, что отправит его в долговую тюрьму, если не получит хотя бы часть долга.
Тем не менее, когда Рудольф сменил обувь и приколол свежее жабо, вид его не вызвал бы в Уайтхолле недоумения.
Он не ел весь день и потому предвкушал обед, на который тетка пригласила его в свои апартаменты. Там ожидались несколько скучных гостей, но Рудольфу пока было достаточно того, что там будет и Тея.
При мысли о ней его сердце забилось быстрее, и он с удивлением – но без неудовольствия – понял, что начал в нее влюбляться. Он мог бы жениться на Tee и только ради ее приданого, но если он ее полюбит, это будет такой удачей, на какую он даже не надеялся.
Проходя по узким улочкам и не без труда минуя переполненные отбросами и грязью стоки, Рудольф строил планы своей будущей жизни в Стейверли вместе с Теей. Чем ближе к дворцу он подходил, тем увереннее становилась его походка, тем более торжествующей – улыбка. Немало женщин смотрели ему вслед.
Даже леди Гейдж, такая увядшая, что трудно было поверить, что в ее жилах когда-то текла молодая кровь, схватила за руку мужа, вместе с которым ехала в карете во дворец, и воскликнула:
– Смотри, Филипп, вон идет племянник леди Дарлингтон, Рудольф Вайи. Право, до чего же он хорошо сложен!
Почему бы тебе не пригласить его как-нибудь на обед?
– Он совершенно безмозглый! Я же рассказывал тебе, как он наговорил мне небылиц о разбойниках, а мы нашли там только красотку, которая читала книжку, сидя у камина.
– Если хочешь знать мое мнение, – возразила леди Гейдж, – не могу поверить, что леди Дарлингтон знала о том, что ее подопечная позволяет себе ночные поездки в одиночестве. Моя дочь себе такого не позволила бы, можешь в этом не сомневаться.
– Полно, полно, Этель. Я же предупреждал тебя, чтобы ты ничего не говорила леди Дарлингтон! То, что происходит, когда я выполняю свои обязанности, не касается ни тебя, ни кого-либо еще. Я бы и тебе ничего не стал рассказывать, если бы мне не показалось странным и опасным, что юная девушка ночью ездит верхом по дорогам, которые наводнены головорезами и грабителями.
– По если и ты считаешь это опасным, Филипп, разве я не должна предупредить леди Дарлингтои о выходках ее внучатой племянницы?
– Ты вообще не должна об этом говорить, Этель. Ни в коем случае, слышишь! – раздраженно ответил сэр Филипп.
– Хорошо, раз ты настаиваешь, – неохотно согласилась леди Гейдж. – Но эта девушка плохо кончит, попомни мои слова.
Карета уже останавливалась у дверей дворца.
– Тебе предстоит самой добираться до апартаментов леди Дарлингтон, – заметил сэр Филипп. – Мне надо нанести визит леди Каслмейн. Не думаю, чтобы это отняло у меня много времени.
Леди Гейдж возмущенно фыркнула.
– Надо надеяться! Хотела бы я знать, что этой женщине от тебя нужно. Могу сказать одно, Филипп: мне не нравится, что ты идешь в ее апартаменты один. Это… ну… небезопасно.
Сэр Филипп даже не сразу понял, на что намекала его супруга. А когда понял, горделиво выпрямился, словно мысль о ее подозрениях не была ему неприятна.
– Долг есть долг, милая! – напыщенно заявил он. – По работе мне часто приходится беседовать со странными людьми, и знатными, и простолюдинами. Но могу тебя заверить: я буду вести себя со всей возможной благопристойностью, не сомневайся.
– Хотела бы я не сомневаться, – сурово проговорила леди Гейдж. – Эта женщина абсолютно бесстыдна, и всем это прекрасно известно. Ты уверен, что обязан ей повиноваться? Я и внимания не обратила бы на ее распоряжения!
53 
