133 
— Понял, — Рон схватил брыкающегося и хнычущего парнишку и поволок в сторону, громко позвав несчастного Сторна, которому сейчас предстояло выполнить грязную работу. Андрея даже передернуло, когда он представил себе предстоящую картину. Одно дело убивать в бою, когда в крови бушует адреналин, и враг сам может убить тебя. Совсем другое — вот так вот, как барана. Увидев реакцию Андрея, Джеф, тяжко вздохнув, обратился к командиру:
— По хорошему, вам бы тоже не помешало попрактиковаться. Какой-то вы слишком правильный. В бою все в порядке, но как только дело доходит до контроля…
— Это уже убийство.
— Это жизнь. Нельзя оставлять за спиной врагов.
— А как же Рон с товарищами?
— Тут другое дело. Поле боя осталось за нами вчистую, и нам ничего не грозило. Окажись неподалеку еще какие силы — и я не сомневался бы, и они это прекрасно знают, сами поступили бы так же.
— Здесь поле тоже за нами.
— Они разбойники, и в лучшем случае их повесили бы, в худшем — или четвертовали, или на кол посадили. Так что мы и себя от проблем избавили, охранять его, еще и ему легкую смерть подарили.
— Это если у Сторна рука не дрогнет.
— Это да. Помогать ему никто не станет, — позже они узнали, что и рука, и нервы Сторна подвели, и парень умер не так уж и легко, но трясущемуся дружинному никто не стал помогать, а когда наконец все было кончено, Рон еще и накостылял незадачливому бойцу.
— Однако и планы у хуторянина, не находишь?
— Планы большие, да только дурак он. Вот десятник дезертиров был не дурак. Скорее всего, он хотел создать свой отряд наемников, разбойники долго не живут, а вот такие хорошо организованные, каких хотел сделать он, и подавно. На них бы устроили настоящую облаву. Кому понравится, что разбойники могут взять замок. Один, от силы два замка — и на них начали бы охоту все бароны и рыцари в округе.
— Так чего же он хотел?
— Взять оружие, получить базу, чтобы подготовить отряд, а там разделаться со всеми свидетелями и выйти из леса честными наемниками. Кроме хуторянина и его семьи, никто не смог бы показать на него, с купчиной дела имел хозяин хутора. Бойцы сами не дураки языком лязгать. Все шито-крыто.
— Значит, хуторянин сам привлек свою смерть?
— Это так. Да только я же говорю, дурак он. Что будем делать?
— Ты о хуторе?
— О нем.
— Не думаю, что на этом все закончится. Попробовал раз, попробует и еще, а нам такое соседство ни к чему. Не думаю, что маркграф осерчает на нас.
— Не осерчает. Если доказательства будут.
— А десять баб в амбаре?
— Так заявит хуторянин, что его заставили.
— Не смеши. Дыба всем язык развяжет. Возьмем его и домочадцев, отправим в Йорк. Там разберутся. А оставлять это осиное гнездо под боком? Нет, увольте.
— Ну что же, не скажу, что вы не правы. Так и сделаем.
* * *
Луна уже склонилась к своему закату, намереваясь покинуть лик земной до следующей ночи. Она, конечно, давала достаточно света, но тот был бледным и неживым. Мертвым каким-то, отдающим стылостью потустороннего мира. Недаром все истории с оборотнями, приведениями и всякой нечистью связывали именно с полнолунием. Анна не любила полную луну, она простым своим присутсвием на небосклоне вносила необъяснимую тревогу в ее сердце. Вот и сегодня полнолуние, и ее супруг, тот, без кого она просто не представляла для себя жизнь, ушел в ночь, чтобы сразиться с врагом. Да, конечно, ей говорили, что это только шайка разбойников, а Андрэ прекрасный боец, хотя только недавно взял в руки меч, однако его победы говорят сами за себя. Но вот луна… Анна не находила себе покоя.
Предрассветные сумерки она встретила с некоторым облегчением. Хотя бы эта проклятая луна не льет на землю свой неестественный, неживой, холодный свет.
Закутавшись в теплую шаль, она направилась к воротам, где, как она знала, находился староста Маран. Ждать в неизвестности она больше не могла. Вслед за ней скользнула безмолвная тень оруженосца мужа. Мальчик был в полном расстройстве чувств, так как полагал, что господин возьмет его с собой, ведь все рыцари берут с собой на войну своих оруженосцев, это все знают. Но на просьбу мальчика Андрэ только взъерошил ему волосы и с самым серьезным видом приказал охранять госпожу, так как он теперь последняя преграда между врагом и госпожой Анной. Не сказать, что мальчик был в восторге, но к поручению отнесся весьма серьезно.
133 
