106 
– Ты хочешь поставить церкви и в других поселках, сын мой? Похвально. Я немедленно начну подыскивать для них священников.
– Не совсем так, падре. Боюсь, что церковь пока будет только одна, и прихожанам придется ездить в Новак.
– Жаль. Я, конечно, понимаю, что у тебя большие трудности с деньгами, я ведь могу сложить два и два, но крестьяне могли бы поставить их на свои пожертвования – их и уговаривать-то не нужно, просто сказать.
– И поведать всем, что у меня сложности с деньгами. А много ли тогда людей захотят сюда переселиться?
– Но, как мне кажется, ты уже взвалил на себя неподъемную ношу.
– Придется взвалить еще. Вы-то понимаете, что времени у нас совсем мало.
– Но тогда зачем ты затеял все это? Гораздо дешевле было бы просто вложить деньги в создание дружины. Да и дружину собрать куда большую.
– Все так, падре. И даже скорее всего, я смог бы содержать ее пару лет. Да вот только мы не знаем, когда орки припожалуют сюда. Может, это случится на следующий год, может, через два, а может, и через пять. То ведомо только Господу, даже их император не может знать, когда это произойдет. А дружину нужно содержать, обслуживать. Если не иметь развитого и, самое главное, богатого хозяйства, то это невозможно. Вот так вот и получается: чтобы быть сильным, нужно еще быть и богатым. Один мудрец сказал, что для ведения войны нужны три вещи: «Деньги, деньги и еще раз деньги».
– А вера?
– Не сочтите меня безбожником, падре, но вера стоит только на четвертом месте. Вера – она хороша, но она не накормит воина, не вооружит его, не обучит воинскому искусству. Конечно, вера повысит боевой дух, но на одном только духе далеко не уйдешь.
– Так о чем все же ты хотел поговорить со мной?
– Дело в том, что нам не победить, если мы будем рассчитывать только на военную силу. Вы все верно сказали, вера имеет большое значение, а поэтому делать ставку только на армию глупо. Нужно донести до людей то, что знаем мы, нужно начинать бороться за души людей, начинать сеять в их душах семена правды, а не того, чем их пытаются пичкать служители Церкви.
– Ты думаешь, о чем ты говоришь?
– Я даже думаю о том, с кем я говорю. Не вы ли восстали против сложившегося векового порядка и едва не поплатились за это? Не вы ли прекрасно знаете о том заблуждении, в которое Церковь ввергает людей, указывая на орков как на порождения сатаны, хотя вам прекрасно известно, что это не так? Да, они язычники, да, они другие, но они не порождения сатаны. Я думаю, о чем говорю. Думаю, потому что понимаю, что при том отношении к оркам, которое существует у нас, у людей есть только один выход – начать договариваться с ними, иначе это война на уничтожение, и мы в ней проиграем хотя бы потому, что нас просто меньше, значительно меньше, чем орков. Но как мы можем начать договариваться со слугами сатаны? Того, кто на это пойдет, народ сам вознесет на костер, не дожидаясь суда инквизиции. Значит, до людей нужно начинать доводить то, что уже давно известно Церкви, и постепенно менять их отношение к оркам. Постепенно, шажок за шажочком, медленно и неуклонно.
– Возможно, ты и прав, сын мой. Да только боюсь, что такое не под силу одному человеку. Мне не под силу.
– Да, вам одному такой ноши не поднять. А вот если у вас будут помощники, то все не столь уж и безнадежно. Ведь не все согласились с тем, что на вас начались гонения, не все отвернулись от вас. Да, промолчали, подчинившись обстоятельствам, возможно, смалодушничав, но не признали вашей неправоты. Есть же те, кто знает истину, а значит, и думающие иначе.
Вот этих-то священников нужно и приветить сюда. Я хочу предложить вам построить здесь монастырь. Место выберете сами. Монастырь мы построим, а вот как все это организовать, уже решать вам.
– Кто же позволит мне стать настоятелем монастыря, сын мой?
– Значит, нужно найти того, кому это будет позволено.
– Да представляешь ли ты, сколько для того, чтобы добиться сказанного тобой, нужно сделать?
– Нет. Но я знаю, что это нужно. Иначе люди просто погибнут или превратятся в племя рабов у язычников.
Падре задумался. Молчал он долго, очень долго. Андрей молча ждал. Просто стоял рядом с ушедшим в свои думы священником и ждал его решения. Что еще ему оставалось.
– Все так, сын мой, – наконец проговорил он. – Я должен буду уйти. Вот призову сюда священника, чтобы паства не осталась без пастыря, и уйду. Если Господь позволит, то вскорости я вернусь, и вернусь не один. Но, когда это произойдет, будь готов к тому, что тебе придется поставить еще одно поселение. Не просто монастырь, а поселение.
106 
