57 
Маршрут врагов не совпадал с нашим. Мы шли вверх, а они – вниз. Мне это тоже было на руку. Горного снаряжения у меня не было, если не считать катушки изотропного шнура с зажимами, который оставался у меня на поясе в момент падения. Взбираться наверх он бы вряд ли помог, а вот спускаться было очень удобно. Диверсанты не удосуживались выдергивать костыли, которые я не преминул использовать. Правда, перед каждым спуском приходилось очень тщательно проверять надежность костыля. Страховать меня было некому.
Надо признать, злодеи были опытными скалолазами. Даже с «грузом» из трех девушек они двигались быстро и безостановочно. Впрочем, в трудных местах диверсанты обходились с моими сестренками так же, как с поклажей: цепляли на крюк и спускали на блоках.
Второго врага я достал вечером того же дня. Как раз на одном из таких трудных мест.
Злодей спускался последним. Я осторожненько выполз на край обрыва, выждал момент, когда тот, кто страховал внизу, отвлекся – отжал крепеж, кончиком ножа подцепил трос и сбросил его с блока. Висевший на нем злодей ухнул вниз. Тот, кто должен был его страховать, отреагировал с опозданием. Свободно падающий злодей своим весом вырвал второй костыль, треснулся о каменный выступ и безвольно повис на тросе.
Должно быть, он побился основательно: когда его спустили вниз, подняться он не смог. То, как обошлись с ним его приятели, лишний раз убедило меня, что они – очень нехорошие люди.
Раненому перерезали горло.
Ночью я разбросал камни и вытащил его тело. Оружие покойника, коммуникатор и энергетический блок забрали его дружки. Яркую куртку, прежде принадлежавшую одному из шерпов, они тоже забрали, зато не тронули камуфляжный комби с исправными термолентами. Комби оказался немного великоват, но это даже к лучшему, потому что я надел его поверх собственного. Камуфляж – это очень кстати. Моя собственная экипировка отвечала прямо противоположной задаче: не спрятать меня, а сделать более заметным.
Эту ночь я провел намного комфортнее, чем предыдущую. Еще бы кровавый стейк граммов на триста да флягу горячего вина – и я был бы счастлив. Кушать хотелось. Очень.
Наверное, мои мысли и чувства были достаточно яркими, потому что утром в оставленном лагере я нашел подарок: тубу с банановым концентратом. Ее сунули в щель между камнями.
Находка была вдвойне приятной, потому что она означала, что кто-то из сестренок сумел меня услышать. И ей хватило храбрости и ловкости обо мне позаботиться. Что ж, теперь, когда сестренки знают, что я жив, им будет легче.
Третьего врага я достал вечером. Злодей полез на стену извлекать костыли. Я дал ему такую возможность. Мое время пришло, когда он слез со стены и, прыгая с камня на камень, бодро сбегал по осыпи. Все что от меня требовалось – вовремя дернуть заранее уложенный шнур. Место я выбрал правильное, поэтому злодей приложился, хотя и не насмерть, но очень основательно.
Прожил он, впрочем, недолго. Дружки обошлись с ним так же, как и с его предшественником. На этот раз я мог наблюдать всю сцену.
Покалеченного принесли в лагерь, осмотрели, немного посовещались и вынесли вердикт: смерть. Приговоренный отнесся к приговору стоически: сам подставил горло. Он знал правила игры. Мне их правила были неизвестны, но то, что мне не требовалось лично отнимать жизнь, было очень кстати.
Врагов осталось четверо. Я решил было, что это хорошо, но ошибся.
Четверых маловато, чтобы двигаться по горам в сопровождении «груза» из трех девчушек, не обладающих альпинистскими навыками. Поэтому, «решив вопрос» со своим приговоренным приятелем, пакистанцы уселись на корточки кружком и принялись совещаться. Я наблюдал за ними издали (опасался сканеров) и чувствовал, что происходит что-то нехорошее. Возможно, мне, хоть и «отупевшему», передавались чувства сестренок. А уж им-то было очень кисло. Эмпатам ни к чему знать язык, чтобы понимать, что им готовят что-то нехорошее. Противостоять же здоровенным обученным диверсантам девочки были не способны. Их Дар был в данном случае слабостью, а не силой.
Мне очень хотелось вмешаться, но я понимал, что и у меня нет шансов победить четверых вооруженных бойцов. Пожелай они совершить насилие над сестренками или убить их, я не в состоянии буду помешать. Только умереть вместе с ними.
Пока пакистанцы рассчитывали девочек продать, их чести и здоровью ничто не угрожало. Девственницы дороже. Но если они решат, что троих им через горы не провести…
57 
