Особенно,... 
86 
Фаргал не осознал, что с тварью покончено. Или это инстинкт подсказал ему: смерть чудовища еще не означает, что опасность миновала. Потому с тем же яростным хриплым рычанием царь вырвал из своей плоти, одно за другим, отвратительные щупальца и отшвырнул от себя останки монстра.
Кровь хлынула из многочисленных ран, унося проникший в тело яд… и жизнь.
Царь еще думал о том, что надо выйти наружу, позвать… Но не мог двинуться. Один шаг – и он рухнет наземь, чтобы уже никогда не подняться.
С каждым ударом сердца смерть подступала все ближе к Владыке Карнагрии. Еще пара ударов – и не спасет никакой лекарь.
Фаргал пошатнулся – и огромная черная тень его поплыла вдоль полотняной стены шатра, удлиняясь, все ниже, ниже…
Вождь соктов проснулся от неистового крика, пронзившего мозг. Люг узнал голос. Отбросив покрывало, вождь схватил то, что было сейчас важнее одежды. Меч! Золотой браслет огнем жег запястье сокта.
Выскочив наружу, Люг едва не сбил с ног стражника, взмахнув мечом, рассек привязь и прыгнул на спину неоседланного жеребца. Вцепившись левой рукой в длинную гриву, сокт гикнул и с силой ударил пятками в крепкие бока.
Конь закричал почти как человек, от боли и неожиданности, но, узнав хозяина, повиновался и прыгнул в темноту.
Напрямик, через спящих солдат, через пламя угасающих костров, с неистовым ржанием пронесся он по лагерю, исчезая раньше, чем смолкал стук копыт. Оставляя позади разбуженных, всполошившихся людей, жеребец, как смерч, пролетел сквозь ночь и был осажен всадником в шаге от царского шатра.
Люг слетел на землю, еще в прыжке успев разглядеть прореху в расшитой золотом ткани. Предоставив коню свободу, сокт подскочил к часовому, застывшему у входа в шатер, и ударил его кулаком в грудь.
Без звука, как деревянная кукла, воин упал к ногам вождя. Люг Смертный Бой задохнулся от страшного предчувствия и, отшвырнув тяжелый полог, ворвался в шатер…
…чтобы увидеть, как падает на ковер истекающий кровью Фаргал.
Люг прыгнул вперед, но не успел подхватить царя, и тело Фаргала ударилось оземь, выбрызнув из многочисленных ран слабые струйки крови.
Ни один лекарь уже не смог бы спасти царя. Даже его Верховному магу это было не по силам: нельзя в единый миг сплести заклинание. Но Люг, жрец Яго, мог попытаться.
Коснувшись правой рукой слипшихся волос Фаргала, сокт прошептал слово обращения – и сила Яго снизошла на него. Будущий миг, в котором уже не было Фаргала-живого, отступил перед продлившимся Настоящим, подарив Люгу несколько мгновений. Их хватило на одно короткое заклинание: раны царя перестали кровоточить. Теперь сокту осталось лишь собрать воедино всю свою любовь к другу и отдать ему часть своей жизненной силы. Воин действительно любил Фаргала более, чем самого себя: у него получилось!
Силы оставили вождя соктов, он опустился на ковер рядом со своим другом. Глаза его заволокло туманом. Последнее, что увидел вождь: полог шатра откинулся, и в проеме возникла зловещая фигура с мечом в руке… Вот только не было у Люга сил, чтобы поднять свой собственный меч! Мир вокруг него перевернулся, и сокт повалился на бесчувственное тело Владыки Карнагрии.
– Вот так это делается,– самодовольно произнес носитель Великой Диадемы.– Смешение сил прошлого и будущего внутри лишает демона возможности выйти в настоящее. Сама же оболочка и есть настоящее, суть граница между будущим и прошлым…
– Нет нужды пересказывать мне то, чему учат на первой ступени,– перебил младший жрец. То, что показал ему носитель Диадемы, действительно было просто исполнить. Но чтобы придумать такое, нужен весьма изощренный ум. «Впрочем,– высокомерно решил младший жрец,– мой старший собрат вряд ли придумал это сам».– Я понял, как это делать. Продолжай.
– Ты создашь хранилище, заключишь в него демона и пошлешь их к цели. Когда демон освободится…
– Ты уверен, что этот человек окажется достаточно… неосторожен, чтобы разрушить хранилище? – осведомился младший жрец.
– Уверен! – отрезал носитель Диадемы.– Демон освободится, выпьет жизнь, предназначенную ему, он вернется в свой мир, а ты, выполнив необходимое, вернешься домой, и обещаю: в ближайшие сто лет я тебя не потревожу.
Младший хмыкнул. Обещания носителя Диадемы – пустой звук, если не подкреплены Клятвой Мудрому. Но потребовать от старшего такой Клятвы младший не рискнул.
86 
