98 
– Они полагают, что мы болваны,– заметил Люг.
– Я ударю? – еще раз предложил нетерпеливый Дарзар.– Алые размажут их, как сопли! У этого ручья твердое песчаное дно, а в траве – никаких сюрпризов. Мои ребята проверили.
– Достаточно одной травы,– сказал Фаргал.– Погоди, у тебя будет возможность развлечься!
Две линии стояли в полумиле друг от друга. Выжидали.
– Их – тысячи две,– оценил Люг.– Против четырех наших.
– Мескес? – не оборачиваясь спросил царь.
– Ничего, государь,– отозвался маг.– От самой-то крепости несет так, что держись! Но солдаты – только солдаты. И то, что ты видишь, вполне реально. Так что, если захочешь атаковать, мы…
– Поберегите силу для более важных дел,– сказал Фаргал.
– Ну, наконец-то! – воскликнул сокт.
Из ворот крепости вылетели стремительные ремийские всадники и понеслись вниз по склону холма на ряды Черных.
– Ударят справа,– определил Люг.– Кто хочет пари?
– Яснее ясного! – проворчал Шотар.
Пестрая лавина, ощетинившаяся пиками, выплеснулась в долину и с разбега врезалась в правый фланг Черных. Часть всадников взяла еще правее, но там начинался склон и атаковать было трудно. Да и лучники не бездельничали.
Но основной удар пришелся точно в центр правого фланга.
До стоявших на вершине донеслись вопли, лязг, грохот, истошное ржание коней: музыка битвы.
Черные выдержали. Всадники откатились назад. И пешие солдаты пришли в движение.
– Андасан! – воскликнул Фаргал, увидев поднятые стяги с нарисованной на них «Черной Рукой».
Пехота бегом перебралась через ручей и, перестроившись, атаковала центр и левый фланг Черных. И одновременно кавалерия снова обрушилась на правый фланг.
– Перебросить…– начал было Фаргал.
Но командиры Черных уже сами разобрались, и царь увидел, как в задних рядах его воинов возникло движение.
Около пятисот солдат пехотного резерва спешили на правый фланг.
Некоторое время ни одна из сторон не имела явного успеха. Военачальники Фаргала, как, впрочем, и сам царь, то и дело хватались за рукояти мечей. Каждый из них охотно обнажил бы клинок, чтобы лично поучаствовать в сече. Алые, расположившиеся за гребнем холма, испытывали такие же чувства. Их боевые кони прядали ушами, слыша знакомые звуки.
Только царские маги спокойно взирали на происходящее внизу. Царские маги – да еще Бехер, все мысли которого вот уже два года были сосредоточены на безопасности Императора. Чудовищно трудная задача, учитывая характер Владыки Карнагрии.
Между тем положение внизу начало меняться.
Центр и левый фланг стояли крепко. Черные доказали, что ничем не уступают новым солдатам своего бывшего военачальника. А вот правый фланг, который атаковали неистовые всадники Реми, пошатнулся.
Фаргал с беспокойством наблюдал, как врубаются в ряды воинов яростные конники, как линия его солдат медленно-медленно сдвигается и начинает отползать вверх, иззубриваясь, теряя форму. Первой шеренги больше не было, остальные смешались. Кое-где пестрые языки стягов Реми на десятки шагов углубились в боевые порядки Черных.
– Они крепко бьются! – одобрительно произнес вождь соктов.– Не хуже твоих.
Фаргал невольно оглянулся назад. Там его резерв, ровные ряды Алых. Дай он знак – и закованная в броню тысяча устремится вниз, сметая любое сопротивление.
– Они атакуют, как варвары,– пренебрежительно ответил сокту Дарзар.– Безумцы!
Фаргал промолчал. Он, не отрываясь, глядел, как рушится его правый фланг. В некоторых местах ремийцы прорезали его почти насквозь. Еще немного – и оборона будет разорвана, лучшие из солдат – окружены и сбиты в бесформенное стадо, а те, кто, поддавшись страху, обратится в бегство, найдут еще более быструю смерть. Ничто так не мило всадникам, как погонять удирающую пехоту убийственными взмахами мечей.
Но пока Черные еще держались. Их командиры умело перебрасывали солдат, укрепляя ослабевшие участки. Не зря Фаргал после бунта Андасана поставил над Черными не самых лихих и любимых солдатами рубак, а самых умных и жестоких.
Все же долго правому флангу не простоять.
Ворота крепости были по-прежнему распахнуты. Кто знает, что выплеснут они, когда царь бросит в бой лучшую часть своей армии?
Да, Черные отступали, но это было еще не бегство. И успех недешево обошелся ремийцам.
98 
