102 
Грант отвел ее руки от панталон и поцеловал в обнаженную талию.
— Не шевелись, — приказал он.
— Почему? Что ты… — Она осеклась и тревожно вскрикнула при виде мелькнувшего в воздухе длинного острого ножа. Прежде чем она успела сделать хоть одно движение, лезвие рассекло завязки вместе с панталонами, и лоскуты тонкого полотна упали к ее ногам.
— Грант! — взвизгнула она. — Эта штука действует мне на нервы.
Он усмехнулся и сунул нож в сапог.
— Эта штука может оказаться чертовски полезной в самых неожиданных ситуациях.
— Да, но все-таки…
— А теперь подними ногу. — Опустившись на колени, он снял одну туфельку, потом другую и взялся за краешек чулка. Но помедлил, скользя ладонями вверх по ее бедрам. — Пожалуй, их можно оставить, — произнес он. — Мне нравится, как ты в них выглядишь…
— Грант, — запротестовала Виктория, неудержимо краснея под его пристальным взглядом. Она чувствовала себя ужасно уязвимой, представ практически обнаженной перед полностью одетым мужчиной.
Он неспешно провел пальцами по нежной, почти прозрачной коже ее бедер, через которую просвечивали сиреневые жилки.
— Я куплю тебе кружевные чулки, — мечтательно произнес он. — Черные. И шелковые подвязки, усыпанные драгоценными камнями.
— Пойдем в спальню, — произнесла Виктория слабым голосом.
— Еще рано. — Кончиками пальцев он расчесывал спутанный островок волос, разделяя блестящие кудряшки. — Ты так прекрасна.
Виктория трепетала, стоя перед Грантом с раздвинутыми ногами. Склонившись к ней, он целовал ее живот, исследуя языком нежную ямку пупка. Тяжелое дыхание вырывалось из его груди. Вдруг он поднял на нее горящий взгляд зеленых глаз.
— Хочешь, чтобы я поцеловал тебя?
Она кивнула, теперь уже совсем пунцовая.
— Куда?
«Я не могу признаться», — пронеслось в голове у Виктории. Сгорая со стыда, она крепко сжала кулачки. Забавляясь ее смущением, Грант не сводил с нее обольстительного, исполненного желания взгляда, предоставив ей право сделать первый шаг. Казалось, сам воздух потрескивает от напряжения. Полыхая ярким румянцем, Виктория сдалась — она запустила пальцы в темные завитки его волос, притянула его голову к пульсирующему средоточию своей женственности и, наверное, упала бы под натиском языка Гранта, если бы он не поддержал ее за ягодицы. Извиваясь, она стонала от мучительного восторга, цепенея от приближения скорой разрядки.
Внезапно он оторвался от нее и выпрямился, пожирая горящим взглядом ее порозовевшее тело.
— Пожалуйста, Грант…
Он отозвался ласковым бормотанием, занявшись застежкой брюк. К немалому удивлению Виктории, он подхватил ее на руки и прижал к стене, рукой предохраняя ее спину от шероховатой штукатурки. Обхватив ногами его торс, она тотчас ощутила настойчивые толчки его возбужденной плоти, искавшей вход в ее лоно. Легко скользнув внутрь, он заполнил ее собой, пригвоздив к стене. У нее захватило дух от наслаждения. Виктория испытывала невероятное возбуждение, прижимаясь обнаженным телом к полностью одетому мужчине. Она жадно прильнула губами к его влажной шее.
— Ты любишь меня? — пробормотал он, слегка шевельнувшись в ней.
— Да… о, Грант… — Виктория выгнулась и закричала, подхваченная волной наслаждения.
— Ответь мне, — настаивал он, двигаясь глубокими медленными толчками.
Виктория напряглась в предчувствии новой волны ощущений.
— Я люблю тебя, — выдохнула она. — Люблю тебя… люблю тебя…
Долгожданное признание вознесло его в запредельные выси, и он со стоном вонзился в нее, растворившись в блаженстве высвобождения. Сомкнув ноги, он крепко сжимал ее, не желая выпускать из своих объятий.
— Виктория, — задыхаясь, прошептал он и пылко прильнул к ее губам.
— Так, теперь мы разденем тебя, — отдышавшись, деловито сказала она, развязывая его черный галстук. Грант рассмеялся и поставил ее на ноги.
— А потом?
Уронив галстук на пол, Виктория уткнулась лицом ему в шею, вдыхая терпкий мужской запах.
— А потом я покажу тебе, как сильна моя любовь. — Отстранившись, она посмотрела на него с вопросительной улыбкой. — Если ты, конечно, в состоянии.
Он усмехнулся и наградил ее жарким поцелуем.
— Не в моих правилах уклоняться от вызова.
— Я так и думала. — И она восторженно расхохоталась, когда он поднял ее на руки и понес в спальню.
Эпилог
Первые шесть месяцев супружеской жизни существенно изменили представление Виктории о Гранте. Исходя из общего мнения, что Гранта нелегко приручить, она дала себе слово не ограничивать его свободу и не указывать ему, с кем общаться. Если он сочтет нужным проводить ночи вне дома, — значит, так тому и быть. Что бы он ни делал, она постарается воздерживаться от критических замечаний. Зная независимый нрав Гранта, она не сомневалась, что он не потерпит никаких поползновений с ее стороны держать его в узде. Виктория готова была на любые уступки, лишь бы не превратиться для мужа в камень на шее.
102 
