Особенно,... 
74 
Это не имело значения. Кристе было нечего им сказать, и она с трудом понимала то, что говорили о ней. По крайней мере работа отвлекала ее, хотя даже скашивая тростник вокруг неглубокого пруда, она часто возвращалась мыслями к Лейфу. Она думала об Инге, о той жизни, которую Лейф наметил для них, и ее охватывало отчаяние.
Она не видела ни Ингу, ни Лейфа с того праздничного вечера и подумала, что они могут быть сейчас вместе. Эта мысль вызвала физическую боль.
Чтобы отвлечься, Криста много работала. К концу второго дня руки ее были красными от трения о ручку косы, на ладонях вздулись мозоли. Когда Руна увидела утром раны, она отвела Кристу в ткацкую комнату и усадила чесать шерсть.
Работа продвигалась медленно и была монотонной, так что к концу дня Криста была измучена. Она еще не видела Лейфа, а на вопрос о нем Руна ответила лишь, что он уехал в горы. Криста понадеялась, что он не взял с собой Ингу.
Она сидела у себя в комнате, уставшая до последней степени, руки ее горели от потертости, когда в дверях появился Лейф. Криста встала, вглядываясь в его лицо, такое красивое и милое, что глаза наполнились слезами.
– Криста!
В мгновение ока он оказался рядом, подхватил ее на руки и прижался щекой к щеке. Она почувствовала покалывание щетины и прикинула, не решил ли он отпустить бороду, чтобы полностью превратиться в викинга, каким был до этого.
– Прости, что покинул тебя, – прошептал он по-английски. – Мне нужно было подумать. Лучше всего мне думается в горах. Надо было сказать тебе, объяснить, почему мне понадобилось уехать. Прости, медовая.
Она отвернулась от него, хотя и не желала того, пульс трепетал, сердце ныло. Бессмыслица. Лейф – викинг. Он живет так, как живут они, и этого не изменишь.
Он подошел к ней сзади, мягко положил руки на плечи и очень нежно погладил.
– Скажи, что произошло.
Она задрожала и выговорила одно-единственное слово:
– Инга.
Оно вылетело вместе с всхлипом, и Криста возненавидела себя за то, что дала Лейфу понять глубину своей обиды.
– Инга? – Он повернул ее к себе и напрягся. – Что она сделала?
Криста помотала головой:
– Я слышала ваш разговор в вечер праздника. Я слышала, как она предложила себя тебе. Я знаю… Я поняла, что ты собираешься сделать ее одной из твоих… твоих женщин.
Его глаза потемнели.
– Если ты слышала разговор, ты знаешь, что я не принял ее предложение и не собираюсь его принимать. Что бы ни было между мной и Ингой, это давно прошло. Теперь она меня не интересует. Есть только одна женщина, с которой я хочу быть, и эта женщина – ты. – Он нежно поцеловал ее. – Скажи, что выйдешь за меня замуж.
Ее окружали его тепло, запах его кожи, сила могучего тела. На глаза навернулись слезы и покатились по щекам.
– Я не могу. – Она вытерла слезы. – В глубине души ты знаешь, что мне здесь не место, Лейф. Ты знаешь это так же точно, как и я.
Он отвернулся и пошел к двери, невольно сжимая кулаки. Несколько мгновений, показавшихся вечностью, он стоял с прямой спиной и расставленными ногами.
Когда он повернулся, лицо его снова превратилось в непроницаемую маску.
– Руна сказала, что ты косила тростник вместе с другими женщинами. Ты не обязана это делать. Я должен был тебе это объяснить. – Он шагнул к ней. – Она сказала, что ты работала старательнее любой другой женщины, и одобрила мой выбор.
Криста не выказала удивления.
– Как мило с ее стороны.
Он смотрел на нее несколько мгновений, в глазах горело синее пламя, а потом заметил ее ладони.
– О боги!
Лейф потянулся и схватил обе ее руки в свои и принялся рассматривать. Еще раз выругавшись (на этот раз – по-английски), он отвел Кристу к себе в комнату, к столу, на котором находились его вещи, и открыл баночку из мыльного камня, полную мази. Он намазал мазью ее загрубевшие от работы, покрытые волдырями руки.
– Завтра ты останешься дома, и так будет до тех пор, пока твои руки не заживут. Моя сестра ответит за это.
– Руна в этом не виновата. Я не привыкла к такой работе, вот и все. Когда твоя сестра увидела мозоли, она перевела меня в ткацкую комнату. Да и мозоли не особенно страшные.
Лейф усмехнулся, поднял больную руку и поцеловал кончики пальцев.
– Завтра ты останешься в постели. – Он нежно улыбнулся ей. – Мне только хотелось бы, чтобы ты пригласила и меня к себе.
Криста знала, что не может этого сделать, но не потому, что не хотела этого.
Настало утро, а вместе с ним поднялся холодный ветер, колебавший траву в долине.
74 
