21 
Она завидовала всем женщинам от пяти до пятидесяти пяти, если в их внешности было хоть что-то выдающееся. Несмотря на то что сестры имели сходную комплекцию, у Ленки ноги выросли на два сантиметра длиннее. Что зачастую являлось причиной мелких семейных стычек.
— Эл, ты вообще-то как? — спросила Ленка. — Будешь дальше прятаться?
— Буду, — сказала Элла. — Пока настоящего убийцу не найду.
— Сама? — не поверила Ленка.
— Я, между прочим, самое заинтересованное лицо. Кроме того, у меня есть знакомый частный детектив, который уже начал мне помогать, — приврала она.
— Буду за тебя пальцы держать, — сказала Ленка. — Ладно, пока. Я, собственно, заезжала переодеться. Целую, буду не поздно. — Она повернулась к Элле и легкомысленно помахала ей ручкой:
— Надеюсь, что тебя не сошлют на галеры!
— Вот дура! — пробормотала Лариса и крикнула вслед:
— Шапку надень, вертихвостка! — И, когда дверь захлопнулась, добавила:
— Сессию на пятерки сдала — даже не придерешься.
ГЛАВА 5
— Вот она, Астапова! сказал Овсянников и толкнул фотографии рукой. Они пролетели через весь стол и остановились прямо перед носом Эллы. — Вглядись в это лицо! Просто ужас, ты не находишь?
— Почему же ужас? — пробормотала она, раскладывая снимки перед собой. — Простое хорошее лицо. Нормальное лицо.
— Нормальное? — недоверчиво переспросил сыщик. — Да ты посмотри на выражение глаз. Вечная жертва! Агнец на заклание! И эти жалкие очечки. Ты бы стала носить такие очечки?
— Ну… У людей бывают разные обстоятельства, — стараясь подавить обиду в голосе, ответила Элла. — Может быть, она купила себе другие, а потом их потеряла.
— Кстати, насчет «потеряла». Это за ней тоже не заржавеет. Девка теряет все, что только можно потерять. Нет, ну а прическа? — снова вернулся он к фотографиям. — Такое впечатление, что она расчесывается пальцами. Смотри, она снята в разное время в разных местах, и везде растрепанная, как Незнайка.
— Но лицо-то у нее нормальное! — раздраженно сказала Элла. — И выражение его нормальное.
— О, да! — согласился Овсянников. — Именно с этим выражением лица она разбивает посуду, роняет мебель и проваливается в канализационные люки. Поверь мне, это настоящий «Титаник» в юбке! Из того, что я про нее узнал, напрашивается только один вывод: она может быть сейчас где угодно — в Швеции, в открытом море или в Пиркулинском заповеднике! Ее могли продать в какой-нибудь гарем, заманить в секту или засунуть вместе с гуманитарной помощью в самолет, летящий в Бохайвань.
— И ее подозревают в убийстве мужа? — с вызовом спросила Элла.
— Именно! Могу себе представить, как все происходило. Она хотела поиграть в Золушку и танцевала со сковородками в руках на кухне. И тут некстати вошел муж. Бэм-с! Он получил сковородкой по голове. Или она хотела прихлопнуть муху, которая спала меж оконных рам, но неожиданно проснулась и принялась перелетать с тарелки на тарелку. И тут опять некстати зашел муж. Бэм-с! Муха была убита вместе с благоверным.
— По-моему, это не повод для шуток, — вздернула подбородок Элла. — Я не верю, что эта милая девушка могла совершить такое страшное злодеяние.
— Эта милая девушка! — сладким голосом повторил Овсянников и сложил руки под подбородком.
В этот миг Элла яростно ненавидела его близко посаженные крокодильи глазки и слегка смещенный в сторону нос. И эта образина еще будет выступать по поводу ее внешности!
— Эта милая девушка, — не пожелал сдаваться он, — едва не пустила в расход кучу народу. Муж — ее первая настоящая жертва. Раньше были другие потенциальные жертвы среди мужского населения страны, однако им каким-то образом удалось избежать ужасной участи.
Овсянников принялся перечислять, сколько кто сломал ребер и ног, в какие попадал ситуации, как только связывался с «милой девушкой» по имени Элла. За время его прочувствованного монолога она вспотела, как болезненный младенец, завернутый любящей мамочкой в три одеяла. Вся ее жизнь прошла перед ней! Только в изложении Овсянникова все выглядело гораздо ужаснее, чем она себе представляла до сих пор. Может быть, она действительно генетическая аномалия? Может быть, ей следует уехать на Индигирку и сидеть там в сугробе до самой смерти?
— Мне придется проверять все ее связи, — сказал Овсянников. — Кстати, у нее есть особые приметы. — Элла напряглась. — Родимое пятно на левом плече, шрам под коленкой и три маленькие родинки за правым ухом. Идут в ряд, словно нарисованные. Впрочем, я узнал бы ее сразу, если бы увидел.
21 
