45 
Следом за ними в фаэтоне ехали Родерик и Сэм. Маркиз так гнал карету, что Диона, даже не спрашивая его, поняла, он стремится побить свой собственный рекорд.
Наконец, экипажи прибыли в Ирчестер-хауз. Выходя из кареты, Диона с беспокойством оглянулась на маркиза. «Что-то ожидает ее здесь, в Лондоне», – подумала девушка.
Войдя следом за маркизом в просторный холл, Диона увидела пожилого мужчину, спешившего к ним с приветствиями.
Диона догадалась, что это, должно быть, мистер Суэйтлинг, секретарь маркиза и его управляющий. Имя этого человека неоднократно упоминалось за столом, пока она была в Ирчестер-парке.
– Вы получили мое послание, Суэйтлинг? – осведомился маркиз.
– Да, милорд. Ваш камердинер прибыл примерно полтора часа тому назад.
– Вы выполнили все мои инструкции?
– Все сделано так, как вы просили, милорд.
– Отлично! – воскликнул маркиз.
Обернувшись к Дионе, он сказал:
– Это мой секретарь мистер Суэйтлинг, который с присущей ему расторопностью сумел за такое короткое время найти для вас компаньонку.
Диона протянула руку, и мистер Суэйтлинг почтительно пожал ее.
– Надеюсь, мисс Грантли, что я сумел угодить вам, – сказал он. – Полагаю, что после такого утомительного путешествия вы захотите принять ванну и переодеться. Наша домоправительница миссис Нортон ждет вас наверху.
– Благодарю вас, – откликнулась Диона.
Маркиз молча стоял рядом. Дионе показалось, что он был бы рад от нее избавиться, и, чувствуя себя одинокой и никому не нужной, начала неуверенно подниматься по лестнице.
После всего, что произошло, она понимала, что теперь ее положение в доме маркиза изменилось, недаром мистер Суэйтлинг назвал девушку ее собственным именем.
Миссис Нортон встретила ее, присела перед Дионой в реверансе и сказала:
– Вы, должно быть, очень устали от поездки, мисс. Еще бы, его светлость привык гнать как сумасшедший! Я бы до смерти перепугалась, доведись мне ехать в одном из этих новомодных фаэтонов. Они развивают просто бешеную скорость!
– Мне понравилось путешествие, – возразила Диона. – Но я вижу, что мне надо привести себя в порядок.
Действительно за время поездки туалет Дионы потерял свою привлекательность, хотя, отправляясь с маркизом, она надела свое лучшее платье и шляпку, чтобы не краснеть за свой внешний вид.
Миссис Нортон привела девушку в просторную красивую комнату, из окна которой открывался прелестный вид на сад. – Насколько я понимаю, мисс, – обратилась к Дионе домоправительница, – ваш багаж задерживается, поэтому через час сюда прибудут портнихи.
– Портнихи? – в изумлении переспросила Диона.
Она уже собиралась сказать, что не может себе позволить тратить деньги на наряды или разрешить маркизу платить за них, но тотчас вспомнила, что теперь она богата.
Поглощенная собственными переживаниями и тем, как маркиз относится к ней, Диона совершенно забыла, что причиной, по которой сэр Хереворд принялся ее разыскивать, было огромное наследство, полученное ею после смерти крестной.
Казалось невероятным, что еще недавно в Грантли-холле все смотрели на нее свысока, считая нищей, а сэр Хереворд нередко позволял себе весьма неуважительно отзываться о своем покойном брате, критикуя его за то, что он ничего не оставил дочери. И вот теперь она богата!
Диона хорошо помнила свою покойную крестную.
Леди Кэмпбелл была близкой подругой ее матери, хотя и намного ее старше. Диона предполагала, что этой даме было никак не меньше семидесяти.
С запоздалым сожалением девушка подумала, что после смерти родителей должна была бы обратиться к крестной, а вместо этого она послушно отправилась жить к дяде.
Правда, они с крестной виделись нечасто. Собственно говоря, последний раз Диона встречалась с леди Кэмпбелл приблизительно за два или три года до смерти матери.
Она отправляла крестной открытки на Рождество, но никогда не писала ей писем. Жила леди Кэмпбелл в Нортумберленде, который казался Дионе краем света.
«Я знаю, что мама очень любила ее, – подумала девушка, – а она любила маму. И вот теперь она меня не забыла и сделала своей наследницей…»
Теперь, оглядываясь назад, легко было рассуждать о том, как следовало вести себя в сложившейся ситуации. Однако в то время, оставшись без родителей, Диона пребывала в таком отчаянии и чувствовала себя настолько беспомощной, что способна была лишь молча повиноваться дяде, несмотря на то, что он грубо третировал и унижал ее.
45 
