Лёгкий, ненавязчивый романчик 
30 
– Почему нет? - допытывалась она, любуясь игрой лунного света в его волосах. - Разве она не соответствует вашим высоким требованиям?
Дыхание Джулии пресеклось, едва она почувствовала прикосновение теплых пальцев к своей щиколотке.
– Мне бы хотелось жениться по любви, - глухо сказал он.
У Джулии чуть не вырвался крик. Не может быть! Значит, под маской практичного, сдержанного аристократа кроется неисправимый романтик, лелеющий в сердце ту же мечту, что была украдена у нее.
– Не ожидала от вас такой сентиментальности, милорд.
– Чего же вы ожидали?
– Брак по расчету и любовница на стороне.
– Именно так и поступил мой отец. Правда, матушка, женщина здравомыслящая, наверняка это предвидела, но думаю, все равно в душе страдала и терзалась. Уже тогда я поклялся, что моя судьба будет другой.
– К сожалению, это не всегда осуществимо.
– Я добьюсь своего.
Но как? Неужто собирается хлопотать о признании брака недействительным? Должен же маркиз избавиться от нее, прежде чем искать себе невесту… Разве что не остановится перед двоеженством.
– Вы уверены, что найдете истинную любовь?
– Нет, конечно. Остается лишь надеяться, - вздохнул Дамон и выпрямился. Он стоял совсем близко, но в темноте она не могла разглядеть его лица. Джулии следовало бы отпустить его плечи" но у нее возникло странное ощущение, что, разжав руки, она немедленно упадет и сейчас это ее единственная в мире опора.
– Знаете, ведь мы уже встречались раньше, - мягко сказал он.
Девушка испуганно встрепенулась.
– Вы ошибаетесь.
– Я никогда не забывал той ночи. - Он крепко держал ее за талию, любуясь встревоженным запрокинутым личиком. - Три года назад. В Уорикшире. На майском празднике. Я пришел, чтобы немного побродить по деревне и побыть среди людей. И увидел, как вы танцуете.
– О, так это были вы, - ахнула Джулия. - Я не узнала…
А она- то решила, что он имеет в виду их брак! Подумать только, незнакомец, который поцеловал ее тогда!
Джулия опустила глаза, вспомнив, что его поцелуй еще много месяцев горел на губах. Невероятно!
Неужели судьба снова свела их!
– Но я спросила, помнится, не из Савиджей ли вы! К чему было отрицать? Почему сразу не сказали правду?
– Не знал, как вы к этому отнесетесь, А вдруг посчитали бы, что я хочу воспользоваться своим положением?
– Но вы… вы и без того насильно меня поцеловали!
– Ничего не мог с собой поделать, - робко улыбнулся Дамон. - Я не встречал женщины прекраснее ни тогда, ни теперь.
Джулия попыталась отстраниться, но маркиз не отпускал ее.
– Чего вы от меня хотите? - растерянно пробормотала она…
– Снова видеть вас.
Девушка, зажмурясь, яростно затрясла головой.
– Больше вам не купить ни одного вечера наедине со мной ни за какие деньги!
– Почему? Ваш муж против?
– Я уже сказала, что не желаю о нем говорить.
– А я не позволю вам отказаться без объяснения причин!
– Потому что связь между нами невозможна, а это все, что вы можете мне предложить, особенно если вспомнить, кто я и кто вы.
Кровь бешено стучала в висках Джулии. Он был так близко… Ничего не стоит обнять его, прижаться к широкой груди… а ее и без того влечет к нему, как мотылька на огонь. Ей хотелось откинуть голову и почувствовать вкус его губ, прильнуть к нему. Такого почти непреодолимого искушения ей еще не доводилось испытывать… Вот оно - счастье, только протяни руку! Но поддаться порыву означает погибнуть! Накликать на свою голову страшную беду!
– Мы больше не встретимся, - твердо сказала она, упираясь кулачками в грудь маркизу, пока не освободилась. - Уже поздно. Мне пора ехать.
Она поспешила назад к фонтану и нерешительно остановилась на развилке дорожек.
– Сюда, - подсказал Савидж. Они молча добрались до дома, скованные чудовищным напряжением.
Карета покатилась по дорожке, увозя прелестную пассажирку, а Дамон принялся медленно мерить шагами холл, не в силах позабыть женщину, с которой только что расстался. Он не мог больше ни о чем думать, перебирал в памяти каждую минуту свидания и жаждал снова и снова быть рядом с ней.
Он хотел Джессику Уэнтуорт. Хотел с безрассудной слепой силой, наполнявшей безумным желанием каждую частичку души и тела. И ненавидел ее за это.
Дамон стал неспешно подниматься по длинной лестнице, ведущей на второй и третий этажи, но остановился на первой площадке, рассеянно уселся на ступеньки и, упершись локтями в колени, равнодушно уставился на чудесный средневековый гобелен, украшавший стену.
30 
