Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
174 
Есть!
Гайка сорвалась и ушла вниз, к дну, а сдернул металлический цилиндр с крепления, запихал в большую брезентовую сумку, болтавшуюся на боку. Он потянул меня вниз, но я напустил воздуха в резиновый мешок и снова начал всплывать.
Все, отсюда скорее! Перебирая руками, вытащил себя из-под днища, вцепился в борт. Так, где прорубь? Вон она! К ней, ближе, по борту, затем вверх. Свет ближе и ближе, плеск, стук пулеметов как молотками по ушам! Испуганный Федька рядом с прорубью, что-то кричит вопросительно, а я, хоть и не слышу его, утвердительно кивая — что он еще спрашивать может?
Вцепился в петлю, за которую он меня подтянул, выбрался на лед на карачках, огляделся. Бьют все четыре пулемета, все в сторону ближнего берега. На склоне несколько темных туш лежит, крупных, не гончих, не знаю даже, что за твари. Пулеметы частят, выбивают фонтаны снега, какая-то тварь катится вниз, начиная "дымится" Тьмой — сдохла.
— Бегом давай! — орет Федька.
А мне не согнуться и не разогнуться, комбинезон на морозе сразу задубел. Сорвал капюшон и противогаз, бросил его на снег, бегу кое-как, как истукан деревянный, Федька меня за ту же петлю за собой тащит. Вот двери отсека, согнулся, ударился головой так, что чуть не завалился назад, опять же спасибо Федьке, что удержался. Но язык прикусил, аж до слез и вкуса крови во рту.
Грохот выстрелов в отсеке такой, словно молотками по ушам. Меня толкнули в сторону, я свалился на сиденье, тут же залив его водой, Федька полез через спинку к пулемету, от которого к рулю соскользнул Тенго.
Я глянул в окно, увидел несущуюся по снегу вниз темную тварь, повадками скорее на льва какого-то похожую. Тварь тормознула у самой кромки берега, явно испуганно прыгнула на лед, но все же прыгнула. Вокруг ее конечностей поднялись облачка черного дыма — нет, все же не нравится им вода речная даже подо льдом. Что тварь сделает дальше, разглядеть не удалось — молчаливый боец, что ехал с нами, застрочил чудовище очередью, завалив на снег.
Взвыл двигатель, со скрипом освободился тормоз, сани чуть тронулись с места, направляясь в плавный разворот.
— В винт не попадите, придурки! — заорал Тенго, удерживая повернутый руль.
Опять какой-то черный силуэт на белом, совсем рядом, потом сани повернулись, он исчез. Скорость начала нарастать. Я видел вторые аэросани, идущие параллельным курсом. Две головы над крышей, два ствола выбрасывают хвосты пламени. Быстрее, быстрее, быстрее…
— Раздевайся! — вдруг подскочила ко мне Настя. — Ты синий весь! Быстро!
А ведь точно, меня просто колотит, уже зуб на зуб не попадает. Распустила "закрутку" на спинеи я как муха из паутины начал вырываться из комбинезона. Черт, весь мокрый, выжимать еще рано, но ничего сухого на мне не осталось. Свитер долой, брезентовые портки… Белье вроде чуть суше, но все равно…
Снова оба пулемета разом задолбили длинной очередью, гильзы с грохомо покатились по крыше и посыпались через люк в отсек. А сани все быстрее и быстрее. Потом Тенг заорал что-то радостное и непонятное, по-грузински, кажется. И затем Федька с пулеметом нырнул в отсек, захлопнув за собой люк и испортив весь воздух запахом сгоревшего пороха.
— Ушли! — объявил он, после чего спросил меня: — Вован, ты таких уже видел?
— Неа, впервые, — честно признался я, снимая с себя очередной слой солдатского белья.
— Вот и я впервые. Замаешься пока убьешь. Они воды все же боялись, многие на лед так и не выбежали, а вот если бы в поле — и из пулеметов могли бы не отбиться, здоровенные, падлы. Давай, переодевайся быстрее, тебя же трясет!
— Не суетись, водки достань сначала!
— Водку уже приготовили, ты скорее давай шевелись!
Снял с себя все, вытерся кое-как, переоделся. Одежду Настя предусмотрительно положила у печки, так что переодевался в теплое, за что ей больше спасибо. Накинул тулуп и тут же Федька сунул алюминиевую кружку с водкой, и следом бутерброд из горы тушенки на черном хлебе.
— Фигач! — скомандовал он. — И закуси.
Водку даже не ощутил, зато услышал, как зубы выстучали дробь по краю кружки. А вот после второй дозы, выпитой почти сразу, уже отпустило. Дрожь исчезла, по телу растеклась волна тепла.
— Всем спасибо, — сказал я и взялся открывать контейнер.
* * *
Я читал записи Серых весь путь до Углегорска, затем в машине, потом дома, до середины ночи. Это был просто событий, в который вперемешку записывалось все, теории, описания экспериментов, события. Обе сестры Скляр тоже там упоминались. Похитил их Паша, обеих. Убивал тоже он.
174 
