Особенно,... 
39 
Рис защитит мать и ребенка, чего бы это ему ни стоило. Он надеялся, что, зная его достаточно хорошо, Элизабет не сомневается — так он и сделает. И потому, отбросив колебания, она примет его предложение, выбрав безопасность для своего ребенка.
И все-таки он не был полностью уверен. Рис взглянул на часы из золоченой бронзы, стоявшие на каминной полке. Чем больше он ждал, тем сильнее надеялся, что Элизабет согласится. Себе же он внушал, что на такое решение его подтолкнуло физическое влечение, подогретое заботой о ребенке. Желая лечь в постель с Элизабет, он испытывал некую привязанность к ее сыну. При мысли, что Холлоуэй мог причинить мальчику зло, у него вскипала кровь.
Опустив взгляд на книгу, Рис еще раз попытался сосредоточиться на сельскохозяйственных советах, приведенных на этой странице. Когда же он снова поднял глаза, то увидел в открытой двери Элизабет.
Отложив книгу, он поднялся и жестом пригласил ее войти.
— Я уже начал думать, что ты не придешь.
— Я собиралась прийти раньше. Надеюсь, что не заставила тебя долго ждать.
— Я редко ложусь до двенадцати.
— У меня у самой сложилась такая же привычка.
Пригласив ее сесть на диван из коричневой кожи, он смотрел, как она идет по комнате. Последние восемь лет изменили ее к лучшему. Ее кудрявые волосы оставались такими же черными, как ее отвратительный траурный наряд, а кожа — гладкой, как сливки. Фигура стала более округлой, а грудь — полной, что делало ее еще более желанной.
Он подумал: если она даст согласие, то скоро окажется в его постели, — и у него затвердело в паху.
Элизабет опустилась в одно из двух кожаных кресел. Он видел, что она нервничает. Впрочем, он тоже нервничал. Лишь однажды в жизни он делал предложение… и все той же женщине.
— Полагаю, ты приняла решение, — произнес он, желая как можно быстрее услышать ответ.
Он никогда не отличался терпеливостью, и эта его черта характера не изменилась.
— Да. — Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Я решила принять твое предложение. Но на определенных условиях.
Неожиданный поворот заставил его вскинуть брови.
— Каких именно?
— Брак будет лишь на бумаге. По договоренности.
Рис рассмеялся:
— Я — мужчина, Элизабет. У мужчины есть потребности. После того дня в карете я мечтал снова владеть тобой. Мечтал об этом все восемь лет. Я не соглашусь на брак, если он будет фиктивным.
На ее щеках вспыхнул румянец, сделав ее похожей на ту юную девочку, какой она была, когда они впервые встретились.
— Прошло столько лет… Мы едва знаем друг друга. Ты слишком о многом просишь.
— Но и много предлагаю.
Элизабет отвернулась, прикусив губу. Глядя на нее, он вспомнил вкус ее губ, округлость прижатого к нему тела, твердость сосков под рукой и ощутил прилив желания.
— Если… если я соглашусь, мне понадобится время, — проговорила она, — Мне нужно лучше тебя узнать до…до…
Он нахмурился:
— Ты не какая-нибудь жеманная девственница, Элизабет. Ты была замужем. Родила ребенка. И понимаешь, что происходит между мужчиной и женщиной. Кроме того, ты и сама меня хочешь. И наверное, ничуть не меньше, чем я хочу тебя.
Ее щеки еще сильнее порозовели.
— Мне понравились твои поцелуи, да, но я… я…
— Ты — что? Тебе были неприятны мои прикосновения, мои ласки? Не лги себе, Элизабет.
Она открыла рот, чтобы возразить, и он покачал головой, признавая свое частичное поражение. Спор не даст ему того, к чему он стремился.
— Хорошо. Я дам тебе неделю со дня бракосочетания, но потом потребую исполнения супружеских обязательств.
Элизабет отвела взгляд, и ее подбородок задрожал. Поднявшись, она прошла к камину и несколько минут стояла молча, глядя на пламя. Узнав, как высоко ценит она свою независимость, Рис понимал, что ее решение не было легким. Но понимал он и другое: имей Элизабет выбор, она бы ему отказала. Но выбора у нее не было.
Она вскинула голову и повернулась к нему лицом. В ее глазах промелькнул испуг и еще что-то неуловимое, отчего у него похолодело внутри.
Элизабет расправила плечи.
— Я соглашусь с твоими условиями, но… даже, когда ты станешь моим мужем, я… я не позволю тебе дурно со мной обращаться.
У него сдавило грудь. Господи, что Олдридж натворил? Рис никогда не испытывал к нему симпатии, но все же… Неужели он ее бил?
Рис подошел к Элизабет. В его намерения не входило ее пугать.
39 
