124 
Наступила еще одна долгая пауза.
— Потому что… твой брат собирался быть на собрании совета и… ну…
Его неуклюжая попытка объясниться все поставила на свои места. Дарси упоминал, что будет продвигать своего кандидата на ближайшем собрании городского совета. Естественно, «Сыны Уэльса» этого не хотели, и Рис был только счастлив помочь им сорвать планы своего врага. Даже если для этого нужно было бросить ее и мчаться в Кармартен.
— Ты думал, я могу предупредить его, да? — прошептала она.
— Я не хотел, чтобы ты беспокоилась…
— Нет! Не лги мне! Ты знаешь, что не потому ушел, не сказав ни слова. Ты не хотел, чтобы я предупредила Дарси… как будто я могла это сделать! Ты ведь даже не разрешаешь мне взять лошадей из собственной конюшни, или карету, или… — Она замолчала, чувствуя, что сейчас разрыдается.
— Черт побери, прости меня. — Джулиана почти слышала, как он тщательно взвешивает свои слова. Когда он заговорил вновь, ей показалось, что он задыхается. — Я был не прав, что уехал без объяснений. Это был порыв. Я не думал… Я просто…
— Не доверял мне. — Она больно закусила губу, чтобы, не расплакаться.
Он даже не отрицал ее слова.
— Давай помиримся. — Его жалобный голос не оставлял сомнений в том, как он намерен мириться. — Открой дверь, дорогая, и дай мне доказать тебе, что я раскаиваюсь.
Джулиана напряглась, ее тело стремилось ответить на его призыв. Почему бы и нет? На какой-то момент она представила, как они будут заниматься любовью, как он прижмется к ней своим обнаженным телом, как глубоко погрузится в нее… Ее колени стали ватными, и рука сама легла на засов.
Но она слишком хорошо понимала, что случится потом. Завтра все начнется сначала. И послезавтра. И всегда. Он будет отталкивать ее своим недоверием, даже в моменты любви.
— Уходи, Рис, — прошептала она. — Возвращайся к своим приятелям-бунтовщикам и оставь меня в покое.
Дверь затряслась от грохота его кулаков.
— Черт тебя побери! — прокричал он, а потом тихо пробормотал, но она слышала каждое слово: — Я знаю, что ты хочешь меня, моя прелесть. Ты не сможешь этого отрицать.
Она затаила дыхание, надеясь, что, если будет тихо, он оставит ее в покое. Молчание затянулось, и Джулиана решила, что он ушел. Но затем услышала сдавленный, полный усталости вздох.
— Ты — маленькая трусиха, — прошептал он. — Ты готова сражаться со мной, когда вокруг слуги, а без них вся твоя храбрость испаряется.
— Это правда, — выпалила она, ощущая безумное желание нанести ответный удар. — Я не хочу, чтобы ты обижал меня. Я боюсь тебя, Рис, и, если это трусость, пусть будет так.
— Нет. — Его голос звучал совсем рядом, и казалось странным, что их разделяет мощная дубовая дверь. — Ты не боишься меня, дорогая. Ты боишься себя. Именно поэтому ты сегодня закрыла дверь, хотя раньше не делала этого. Ты знала, что сегодня вечером готова была отдаться мне, и испугалась, что это может произойти еще раз.
— Вовсе нет… Я не…
Он с горечью вздохнул.
— Спокойной ночи, дорогая. Сегодня я не заставлю тебя быть лгуньей. — Его голос стал слаще меда. — Но ты не сможешь оставаться здесь навсегда. В следующий раз, когда я застану тебя одну…
И она услышала, как он начал спускаться по лестнице, не закончив фразу. Но в этом и не было нужды. Нетрудно догадаться, что имел в виду Рис.
Черт возьми! Ясно, что это лишь вопрос времени, и он обязательно воспользуется ее слабостью к нему. Оставалось только надеяться, что к тому времени и его слабость к ней будет такой же сильной.
17
«Уже середина утра, а этот лентяй до сих пор спит», — подумала Летиция, останавливаясь у двери спальни. И ее лицо осветилось счастливой улыбкой, когда она увидела Моргана, распростершегося поперек кровати, словно герой-победитель. Ну ладно, все же сегодня воскресенье, к тому же накануне он полночи провел в городе.
Ей до сих пор с трудом верилось, что Морган здесь рядом, что он больше никуда не исчезнет. Все эти годы она страшно тосковала по нему, втайне мечтая о нем даже в объятиях Дарси. Отныне же он принадлежал ей и душой и телом. Отныне и навсегда. Скоро их свяжут узы, которые не в силах расторгнуть даже могущественный лорд Нортклифф.
Она рассматривала знакомое лицо, загоревшее от долгого пребывания на море, и длинный тонкий шрам, который четко рассекал его небритую щеку пополам. Ее улыбка потухла. «Бедный ты мой», — прошептала она. Эти ужасные шесть лет… Сможет ли он когда-нибудь забыть, что она была с другим мужчиной… с его врагом? Морган, казалось, почувствовал ее присутствие. Он медленно открыл глаза, откинул со лба прядь темных непослушных волос. Увидев, что она наблюдает за ним, улыбнулся и хрипло произнес:
124 
