Особенно,... 
157 
И все же… Рис вспомнил, как две ночи тому назад они вот так же вместе стояли перед этим зеркалом. Она слушала, а он говорил: «Если я сомневаюсь в твоей любви, то только потому, что не могу поверить в нее. Меня ведь особо не за что любить».
Как она тогда ответила? Назвала его слепым дурачком и пылко заверила: «Разве ты не понимаешь, что я не могу не любить тебя? Всю жизнь, до самого моего последнего вздоха для меня не будет существовать никого, кроме тебя».
С мучительным стоном он сунул руки в карманы и нащупал обломки «ложки любви», которые носил с собой со вчерашнего дня.
Все в ее поведении противоречило здравому смыслу — то, что она любила его, что предпочла богатому английскому дворянину. Разум твердил ему, что так быть не может. Но хоть однажды должен же он поверить голосу сердца?
А сердце его говорило, что Джулиана любит его и никогда не предавала.
Воган сжал в кулаке сломанную ложку. Он должен верить ей. Другого пути сохранить ее любовь и обрести мир в своем сердце просто нет.
Теперь он это знал наверняка.
23
На второй день пребывания в Нортклифф-Холле Джулиана решила, что Рис не приедет. Иначе бы он, конечно, уже появился. Она думала, что он прискачет вчера, разгневанный и непреклонный, чтобы увезти ее из волчьего логова. Однако он не приехал.
Ей стало грустно. А что, если он вообще не приедет? Как она сможет находиться с ним рядом, зная, что он ее не уважает?
Грустные размышления Джулианы прервал лакей, появившийся на пороге гостиной.
— Миледи, посыльный принес это для вас, — сказал он и протянул сверток.
К обернутой в дорогую бумагу коробке не было приколото никакой карточки. Зато внутри Джулиана обнаружила кошелек из узорного шелка и еще узкую полоску бумаги, на которой было выведено лишь несколько слов: «Все, чем я владею, твое».
«Рис!» — молнией мелькнуло у нее в голове.
— Где мужчина, который это принес?
— Коробку принес мальчик, сударыня. И он ушел.
Она опустилась в кресло и почувствовала, как сердце ее учащенно забилось. Это послание могло быть только от Риса. Она узнала его почерк. Но что все это значит?
— Мальчик сказал, от кого подарок?
— Нет, сударыня. К сожалению, не сказал.
У нее затеплилась слабая надежда. Рис прислал подарок, значит, он, по крайней мере, не сердится на нее. Может, вслед за подарком явится и он сам.
Прошло два часа и прибыл второй подарок — золотой медальон в форме сердечка с кельтским орнаментом. На этот раз полоска бумаги внутри коробочки гласила: «Мое сердце — твое».
Она радостно улыбнулась, но ее улыбка быстро померкла. Почему он так делает? Ей нужен он, а не его подарки, сколь бы дороги они ни были.
Еще через пару часов подоспел и третий подарок — изящный томик Дэфидда Джоунза «Антология валлийца». Джулиана помедлила, прежде чем открыть его, боясь обнаружить очередную записку столь же смутного содержания, ни словом не намекавшую о планах Риса. Однако она все же открыла книжку и прочла на фронтисписе: «Моя душа принадлежит тебе».
«О дорогой, и моя душа тоже принадлежит тебе. Но если ты отдал мне душу, ты должен мне верить. Тогда где же ты?»
Проведя целый час в томительном ожидании, она решила более не терзать себя и быстро переоделась к обеду. Несмотря на ее самые дурные предчувствия относительно Риса, она выбрала лучшее платье, которое прихватила с собой из Ллинвидда. Джулиана знала, что изумрудный атлас удачно подчеркнет блеск ее зеленых глаз и сияющую белизну кожи, хотя все это не имеет значения, поскольку Рис не приехал. Ничто больше не имеет значения, если он отказался быть с нею рядом.
Тяжело вздохнув, она спустилась в гостиную и разложила его подарки на письменном столе. Что он пытался ими сказать? Если он просил у нее прощения, то выбрал для этого весьма театральный способ. Рис всегда был артистичен. Это было одно из качеств, которые она в нем любила. Он знал, как увлечь публику. Трудность заключалась, однако, в том, что на этот раз она ждала от него большего, нежели все эти подарки и нежные слова. И она боялась, что не получит этого. Что, если он засыпает ее подарками, только чтобы отвлечь ее и сделать безболезненным свое отсутствие? Это так на него похоже! Он и раньше приносил ей стихи, когда приходил с повинной.
Джулиана понуро опустила голову. Но тогда он любил это делать собственноручно. На сей раз он изменил своей привычке. Что ж, если это попытка загладить вину, то она напрасна. Он знал, чего она от него хотела. Вовсе не подарков.
157 
