Последние отзывы

  53  

И трирема подошла к причалу, ничуть не убавив скорость…

«Сейчас разобьемся!» – подумал Коршунов.

Ничуть не бывало. Все было продумано. Длинные весла по левому (со стороны пирса) борту триремы взмыли вверх, а таран триремы с хрустом врезался в крайнее из пришвартованных у пирса судов.

В боевых условиях (Коршунов это видел собственными глазами) трирема слегка сдавала назад, протараненный противник «соскакивал» с тарана и благополучно шел на дно. Но сейчас трирема продолжала двигаться вперед. Более того, весла правого борта еще разок вспенили воду, «выправляя» нос триремы строго в сторону берега. И она продолжала двигаться, сминая стоящие у пирса суда, причем первое, «нанизанное» на таран, выполняло при этом роль амортизатора.

Это был красивый маневр. Их корабль двигался вдоль пирса под звон лопающихся швартовых, под хруст и треск ломающихся снастей и корпусов, мощно и неотвратимо, «очищая» правую сторону пирса и обращая мощь собственного разгона в обломки чужих кораблей. И остановилась лишь метрах в тридцати от каменного «обрамления» берега, уткнувшись носом к кучу хлама, образовавшуюся из доброго десятка вполне качественных корабликов.

Каменный шар врезался в край пирса, раскололся. Один из осколков гулко ударил в борт триремы.

– Одохар, башня! – заорал Коршунов.

В левой башне ухитрились сбить пламя и решили дать бой.

Но Алексей тут же понял: башня уже не имеет значения. Его воинство начало высадку. Орущие, бешеные, бесстрашные, они прыгали на пирс прямо с борта триремы, бежали к берегу, рубя всех, кто попадался на пути, – не воинов, обычных людей, замешкавшихся, ошеломленных внезапным превращением римской триремы в корабль, полный свирепых варваров.

На башне, видимо, сообразили, что обстрел триремы не имеет смысла. Следующий снаряд ударил в центр пирса, превратив в лепешку одного из герулов и покалечив еще двоих. Но это никого не остановило. Нападавшие рубили и кололи беспомощных людей, не различая мужчин и женщин, пробивая себе путь к берегу. Питиундцы разбегались в ужасе, прыгали в мутную воду, вопили, падали, умирали…

Коршунову это избиение казалось отвратительным. И бессмысленным, потому что обезумевшие от ужаса люди только мешали высадке.

Одно приятно: собственная небольшая дружина Коршунова осталась на палубе, рядом с ним.

Еще один снаряд прогудел в воздухе, ударился о камень облицовки, подскочил и врезался в толпу, уложив сразу нескольких человек: одного гревтунга и троих питиундцев.

С башней надо что-то делать.

– Ахвизра, сумеешь сделать так, чтобы они заткнулись? – спросил Коршунов.

Гревтунг кивнул и, прихватив с собой еще троих, спрыгнул на пирс. Через полминуты небольшая лодка отчалила от противоположной стороны пирса и направилась к внешней стене гавани. Неглупо. Со стены в башню забраться намного проще, чем с воды.

Резня на берегу практически закончилась. И наступательный порыв варваров тоже угас. Они словно забыли о том, что захват города не только не закончен: практически еще не начат. Доблестные воины, герулы и готы, дружно предались грабежу. Благо в порту всегда есть чем поживиться.

Нет, ну как воевать с такими уродами!

Отчасти Коршунов был не прав. Конечно, большинство его воинов жило настоящим моментом. Отсутствие врага и присутствие большого количества бесхозного имущества вызывали у них однозначную реакцию. Не у всех. Скулди и Одохар, например, отлично понимали ситуацию. И весьма активно пытались снова обратить толпу грабителей в подобие войска. Отчасти им это удалось. Но не настолько, чтобы продолжить атаку. И все же Алексей зря переживал. Его первоначальная задача была решена. Плацдарм захвачен. А планы Одохара и Скулди по захвату Питиунда силами одного авангарда не реализовались.

В общем, все шло неплохо, и можно было спокойно ждать подхода основных сил… Однако противник ждать не стал и сам нанес удар.

Глава двадцать пятая Легионеры

Римляне появились примерно через полчаса после того, как захваченная трирема вошла в гавать. Слаженный топот сотен ног, блеск солнца на выпуклых шлемах.

Их было не так много: в первой шеренге человек тридцать. Они двигались по хорошей, вымощенной камнем дороге, пологим изгибом спускающейся к гавани. Слева и справа дорогу ограничивали склоны, местами тоже облицованные камнем, – город поднимался от моря вверх аккуратными террасами. Белые и желтые домики тонули в садах. Взгляд Коршунова остановился на девочке лет десяти, взобравшейся на крышу одного из домов и с интересом наблюдавшей за тем, что происходит внизу.

  53