Последние отзывы

  136  

– Да, Алексий. А как же иначе? Ведь я принадлежу ему. Или ты забыл?

Коршунов хотел сказать, что он думает по этому поводу, Стайна сделал знак, и рогатка передавила Алексею горло. Вместо слов из него вырвался жалкий сип.

– Что ж нам теперь с ним, с насильником, делать? – глумясь, произнес Стайна.– Может, для начала ему корень детородный вырвать? Да прямо сейчас и казнить? Знаешь, Аласейа, что Закон говорит? Закон говорит: «Привязать за ноги к двум коням да и гнать коней, не переставая, пока насильника пополам не разорвет или не побьет до смерти». Именно так и говорит Закон, Аласейа. Уж поверь мне, хранителю. И я, как хранитель Закона, могу прямо здесь вынести тебе приговор. И сделать по сему. И никто мне не скажет дурного. Даже Одохар. Потому что и видаков у меня хватает, и поклянутся эти видаки перед богами, что своими ушами слышали, как без пытки, по собственной воле признал ты, что снасильничал тиви мою, Стайсу. Может, мне так и сделать, а то еще прилюдно откажешься от своих слов? Откажешься?

– Что тебе нужно? – прохрипел Коршунов.

– А ничего мне не нужно, Аласейа.– Толстяк прижмурился, как кот.– Даже и не признаешь ты, что силком взял тиви мою, что переменится? Ничего не переменится. Только уже не тебя одного, а двоих вас конями разметают. А Одохар так в твою удачу верил, Аласейа… – Стайна покачал лысой головой.– Так ошибся Одохар! Только и хватило твоей удачи, Аласейа, что квеманское село пограбить да чужую тиви на траву завалить. Что скажешь, Стайса, казним его сейчас? Или на суд тинга представим? Тебе решать. Откажется Аласейа от своего слова – размечут тебя конями. Как по Закону следует. И захочу я помочь тебе, а не смогу. Завтра тинг начинается, серьезное дело. Должен я к тингу готовиться, некогда мне со всякими насильниками возиться. Так что, если скажешь, что веришь ему, посадим его пока в яму. А завтра на суд тинга выставим. Говори, Стайса: завтра или сейчас?

Рогатка давила на горло, два копья упирались в тело, но руки и ноги Коршунова были свободны.

«Скажет „сейчас“ – рванусь! – подумал Коршунов.– Пусть лучше копьями продырявят».

Терять ему было нечего, и овцой подставлять шею под нож мясника он не собирался.

Глава тридцать пятая Анастасиа. «Завтра»

Анастасиа ответила не сразу. Стайна был прав: именно ее жизнь и смерть зависели от того, как поведет себя на суде Алексий. Она рисковала всем. И она очень хорошо знала, как мстительны люди. Она действительно заманила Алексия в ловушку. По приказу мужа, но еще и потому что ей так хотелось хоть немного побыть с ним. И она, глупая, почему-то надеялась, что Алексий сумеет спасти и себя, и ее. Он казался ей таким… Настоящим любимцем богов. Почему она не предупредила его? Не потому ли, что обо всем забыла, оказавшись в его объятиях? Теперь его ждет страшная смерть. И она в этом виновата. Наверное, она должна разделить его судьбу. Хочет ли он ее смерти? Хочет ли она умереть?

Их глаза встретились…

«Помоги мне, Господи!» – Анастасиа в какой-то миг почувствовала себя так, словно она и Алексий возлежат в атриуме ее домика (чей он теперь?), в далекой Антиохии, у маленького мраморного бассейна, который кажется пустым – настолько прозрачна вода в нем… Только они вдвоем…

– Что ты бормочешь, Стайса? – недовольно проворчал Стайна.– Громче!

– Завтра,– чуть слышно проговорила женщина.

– Громче! – рявкнул Стайна.

Анастасиа знала, что он не хочет убивать Алексия сейчас. Алексий – дружинник Одохара. Одохар может спросить: «Почему ты казнил моего дружинника без моего ведома? Если он виноват, как ты говоришь, почему ты не захотел, чтобы и я услышал от него о его вине?» Нет, Стайне нужно, чтобы тинг осудил Аласейю, Одохарова дружинника , того самого небесного героя , с которым Одохар так накрепко связал удачу будущего великого похода. Позорная казнь Аласейи станет смертельным ударом для того, что намерен сделать Одохар. После этого мало кто захочет пойти за риксом в великий поход. Именно такого исхода желал Стайна. И Анастасиа должна была желать того же. Разве не для этого она живет среди грубых варваров?

Стайна знал, что его тиви знает его намерения. И он был уверен: она не посмеет сказать «сейчас». Разве он – не ее господин? Разве его планы не стоят того риска, которому подвергнется ее жизнь? Там более, Стайна уверен, что Аласейа глуп. Дважды угодил в одну и ту же ловушку. А глупцом управлять легко.

  136