50 
– Похороню, как собственного брата! – заверил Сожри-Всё.– И дам тебе трех хороших пардов, припасы и проводника до Мирсора. Но я хотел бы получить перстень Отца-Взымателя, ты дашь мне его?
Вместо ответа Данил стянул перстень с пальца и протянул хуридиту. Тот, обрадованный, тут же спрятал его в пояс.
– Я научу тебя тайным знакам «черных повязок»,– пообещал атаман.– От лесных ребят тебя это не спасет, но в городах можешь рассчитывать на помощь. Не бесплатно, зато без обмана. И вот что – уезжай прямо сегодня!
– Спроваживаешь? – недобро усмехнулся светлорожденный.
– Да! – честно признал атаман.– Тебя начнут искать. Худо будет, если узнают, что я тебя спрятал. Кто-нибудь из моих может проболтаться.
Тут он приврал. Ни один из черноповязочников не рискнул бы донести. Предателя всегда находили, и путь его к смерти начинался с того, что предателя заставляли съесть собственный, вырванный раскаленными клещами язык. Но искать Данила будут. Весь Кариомер перероют – от чердаков до подвалов.
– Я дам тебе денег,– сказал Сожри-Всё.– Только уезжай. Как только девушка проснется, садитесь в седла и отправляйтесь.
– Она сможет усидеть в седле? – усомнился Данил.
– Мой лекарь сказал – сможет. Вечером.
– А стража?
– Мои заботы.
– Смотри,– предупредил Данил.– Выдашь – умрешь.
– Я себе не враг,– ответил Сожри-Всё.
Тот Данил, которого атаман встретил на постоялом дворе, был смертельно опасен. Но воин, стоявший сейчас у мертвого тела Руджа, страшнее стократ. Потому что переступил незримую черту. В глазах светлорожденного жила смерть.
Конец второй части
Часть третья
ОДИНОКИЙ ГОЛОС ВЬЮГИ
Очерти круг и сделай его продолжением себя. Пусть сила твоя хранит его целостность, как хранишь ты собственное тело. Сделай так – и станешь непобедимым. Ибо лишь отмеренное число врагов может одновременно преступить границу твоей целостности, сила же вставшего на Путь – безгранична.
I
Проводника звали Спот[12]. Тощий малый с подвижным маленьким личиком. Себе на уме. От Данила и его спутницы старался держаться подальше. История о том, как убили Смерть-Бочку: два вырванных сердца, дюжина бойцов, зарезанных будто мимоходом,– расползлась по Кариомеру, обросла подробностями. Суток не прошло, а слухи уже превзошли правду настолько, насколько дракон превосходит урга-падальщика. Демон и колдунья. Проводника можно понять – компания не из тех, какие выбирают добровольно.
Три всадника ехали по тайной тропе между черными стволами. Пардов не гнали – путь дальний. Данил ехал замыкающим. Правило Проклятых земель: магхар хватает последнего. Светлорожденный смотрел, как покачивается в седле закутанная в плащ всадница, и думал о Рудже, вот так же ехавшем впереди всего лишь несколько дней назад. Он вызывал из памяти день за днем – с того самого утра, когда впервые вступил на палубу «Баловня ветров». Вспоминал, как Рудж учил его именам парусов, прибавляя к каждому имени забавную историю. Или тому, как по цвету воды определить безопасный фарватер. Рудж был человеком моря. Но Данил выбрал сушу, более привычную для него самого. И жив. А Рудж, который во всем полагался на светлорожденного,– мертв.
Тропа расширилась, и Данил послал парда вперед, поравнявшись с Ниминоа. Девушка ехала, уронив голову на грудь. Плечи опущены, ноги не упираются в стремена, взгляд устремлен в серую холку парда. Данил хотел сказать ей, чтоб села правильно, иначе сотрет кожу, но не сказал. Разве это по-настоящему важно? Широкий коричневый плащ полностью скрывал ее фигуру, а край плаща – большую часть лица. Только маленький верховой сапог, выглядывающий из-под полы плаща, мог выдать, что всадница – женщина. Данил молча ехал рядом. Он знал: Ниминоа – единственный близкий ему человек на тысячу миль вокруг. И она была – как мертвая. Вялые движения, остановившийся взгляд. Казалось, душа покинула ее. Ниминоа делала то, что говорил Данил, отвечала, когда он спрашивал. Но – как морос[13]. От вида ее потухших глаз у Данила сжималось сердце. Лекарь, которого привел Сожри-Всё, осмотрел девушку очень тщательно и не нашел серьезных повреждений. Но он говорил о теле.
Губы Ниминоа шевелились. Данил прислушался. Одна и та же фраза:
«Я узор, который вышила игла… Я узор, который вышила игла…»
Как заклинание, из которого выпили силу.
50 
