77 
Тут Лида не выдерживает нервно-веселого напряжения и, разрыдавшись, падает на стул, обхватив руками голову.
Нина Елизаровна и Настя бросаются к ней, но в эту секунду раздается звонок в дверь.
— Боже мой! Кого черт несет раньше времени?! — Нина Елизаровна силой поднимает Лиду, тащит ее в ванную. — Доченька… Любимая, успокойся, маленькая моя… Успокойся, девочка… Настя!!! Открой дверь! Займи как-нибудь…
***
…Без пиджака, в женском фартуке с оборочками, Евгений Анатольевич сидит на кухне и чистит картошку.
Настя нарезает хлеб, великосветски прихлебывает «Чинзано».
— Ах, Евгений Анатольевич! Вы уж извините, что я вас так напрягаю, но когда собираются, как сказала мама, только свои…
— Что вы, Настенька! Наоборот, мне очень приятно…
Шумит вода в ванной, доносятся до кухни всхлипы, какое-то неясное бормотание. Настя осторожно прикрывает ногой застекленную дверь кухни и говорит с преувеличенной экзальтацией:
— Обожаю «Чинзано»! Италия… Напиток богов! Правда, сейчас, когда я готовлюсь стать матерью…
— Как? — улыбается Евгений Анатольевич.
— Я говорю, приходится ограничивать себя перед родами.
— А-а! — Евгений Анатольевич весело смеется и тут же включается в игру: — И когда же это должно произойти?
— Месяцев через семь, через семь с половиной… Шум воды прекращается, и слышен голос Нины Елизаровны:
— Настюша, у нас кто-нибудь есть?
— Все нормально, мамуля! Только свои.
— Иди, Лидочка, одевайся, я пол подотру, — слышится голос Нины Елизаровны.
Дверь ванной распахивается, и оттуда с мокрой головой, почти голая, выходит зареванная Лида.
Увидев незнакомого мужчину в фартуке с оборочками, Лида взвизгивает, прикрывает грудь руками и скрывается в комнате с криком:
— Идиотка малолетняя!!!
Настя спокойно приканчивает рюмку с «Чинзано» и спрашивает у смущенного и растерянного Евгения Анатольевича:
— Как по-вашему, Евгений Анатольевич, Бермудский треугольник действительно существует или это так — трепотня, чушь собачья?..
***
Намазанные, приодетые и причесанные Нина Елизаровна, Лида и Настя, а также Евгений Анатольевич, в фартуке с оборочками, заканчивают накрывать праздничный стол в большой комнате.
— Ты почему в джинсах? — шипит Нина Елизаровна на Настю.
— Мне так удобнее, мам. Евгений Анатольевич, будьте добры, принесите, пожалуйста, блюдо с языком. Оно в кухне на подоконнике.
— Один момент! — И Евгений Анатольевич с удовольствием бежит в кухню.
— Какой еще язык? Откуда у нас язык? — удивлена Лида.
— Анастасия — добытчица. Волчица! — отвечает Нина Елизаровна.
— Ох, как я не люблю этого! Все эти дела торгашеские…
— А жрать любишь? — в упор спрашивает Настя.
— Очень. Но…
— Вот и заткнись, — говорит ей Настя.
— Девочки! — Нина Елизаровна показывает глазами на входящего с блюдом Евгения Анатольевича. — Девочки!
Раздается несмелый короткий звонок.
— Твой пришел, — говорит Нина Елизаровна Насте.
Настя бросается в переднюю. Евгений Анатольевич поспешно снимает фартук, но запутывается в завязках на спине. Нина Елизаровна подходит к нему сзади, помогает развязать тесемки:
— Да не нервничайте вы так, Женя… В прихожей Настя повисает на отце:
— Папуля! Ура!.. А я тебе кинзу купила! Александр Наумович смущенно улыбается — руки у него заняты кларнетом в футляре, огромным букетом цветов, туго набитой сумкой. Он чмокает Настю в макушку:
— Ну погоди, погоди, дочура…
Через голову Насти он печально-влюбленно смотрит на Нину Елизаровну, видит рядом с ней незнакомого мужчину и тут же говорит быстро и сбивчиво:
— Лидочка! Здравствуй, детка… Настюхочка, возьми пакет… Тут тебе ужасно семитские кроссовки и… Нинуля! Ниночка, поздравляю тебя с днем рождения мамы! Мои прислали еще и лекарства для нее из Тель-Авива… Самое эффективное средство для послеинсультников! Буквально чудодейственное! Патент на это лекарство у Израиля закупили буквально все страны мира. Ну, кроме нас, естественно…
Лида и Нина Елизаровна целуют Александра Наумовича, Настя помогает отцу снять пальто.
— Сашенька, познакомься, пожалуйста, это Евгений Анатольевич — мой друг. Евгений Анатольевич, а это мой второй муж — отец Насти.
— Гольдберг, — представляется Александр Наумович. — Не против?
— Что?.. — не понимает Евгений Анатольевич.
— Это папа так бездарно шутит, Евгений Анатольевич. Не обращайте внимания, — говорит Настя. — Неудавшийся вундеркинд, вечная запуганность, три класса церковно-приходского хедера…
77 
