Особенно,... 
66 
Тем не менее он никогда не станет по-настоящему богатым. И никогда не станет герцогом.
Оркестр закончил прелюдию — и Ройал с безукоризненной грацией закружил Джослин в танце. Ее взгляд невольно скользнул по темноволосому мужчине, который был ее любовником.
Она увидела, что брови Кристофера нахмурены, а лицо потемнело от гнева. Он не имел права злиться — и в то же время Джослин почему-то было очень приятно, что Кристофер ее ревнует. Вскоре она потеряла его из виду и снова сосредоточила внимание на своем будущем муже.
Но, улыбаясь Ройалу, она невольно снова думала о Кристофере: о его решительно сжатых губах, о том, какими жаркими были его ласки.
Джослин споткнулась.
Ройал подхватил ее, не позволив упасть.
— Что с вами?
Она заставила себя улыбнуться, хоть это и оказалось не просто.
— Наверное, я на что-то наступила. Со мной все в порядке.
Однако это была неправда: чувственный жар залил ей грудь, пот струйкой потек по ложбинке между грудями. Она с яростью поняла, что воспоминания о ласках Кристофера имеют над ней огромную власть.
Этого не должно было случиться! Это она должна решать, быть им вместе или нет. Баркли — всего лишь развлечение, интрижка, которая закончится тогда, когда она пожелает порвать с ним.
В течение всего вечера Джослин повторяла себе эти слова несколько раз — и тем не менее несколько часов спустя, когда стояла рядом с отцом, она все еще не могла выбросить любовника из головы.
Она сделала несколько медленных вдохов и снова перевела взгляд на отца, который редко бывал на подобных увеселениях и сегодня появился здесь только из-за того, что к ним должен был присоединиться герцог, — и чтобы сделать приятное ей.
— Брэнсфорд был сегодня вечером очень внимателен, — заявил отец с нескрываемым удовольствием.
Джослин кивнула:
— Так и должно быть. В конце концов, через три недели будет объявлено о нашей помолвке.
Отец улыбнулся:
— Мы с твоей матушкой очень довольны.
Джослин сумела сохранить на лице улыбку, но, продолжая поддерживать разговор, думала о Кристофере. Она была полна решимости поговорить с ним и четко разъяснить условия их отношений.
И самым важным условием будет то, что, пока они остаются любовниками, у него не будет других женщин!
В образе Цайи Лили говорила с леди Аннабель Таунсенд и леди Сабриной Джефферс. Лили старалась не замечать Ройала, стоявшего рядом с Джо, но это оказалось невыполнимым. Неужели прошло всего три дня с тех пор, как она была с ним близка? С тех пор, как они страстно любили друг друга в ее крошечной квартирке над шляпной мастерской?
Она старалась не вспоминать о том, с какой ловкостью он ее раздел, какими умелыми были его ласки. Все это слишком ясно говорило, что женщин у него было много. Она старалась не оскорбляться его непристойным предложением стать его содержанкой, однако не могла не гадать, не было ли его внимание к ней простым развлечением, не стала ли она простой забавой на то время, пока он дожидался свою красавицу невесту.
— Цайя, кажется, вы уже знакомы с лордом Уэллсли?
Голос леди Сабрины отвлек ее от этих неприятных мыслей. Лили быстро повернулась к нему, и золотые браслеты на ее запястьях мелодично зазвенели.
— Мы уже встречались. Приятно вас видеть, милорд.
Он наклонил голову:
— Взаимно, мадам Цайя.
— Кажется, нас с леди Сабриной зовут, — добродушно объявила Аннабель. — Боюсь, что нам придется извиниться и вас покинуть.
Дамы ушли, оставив ее разговаривать с лучшим другом Ройала.
— Как вы, держитесь, моя милая?
На мгновение ее взгляд скользнул в сторону Ройала.
— Вполне. Лумис здесь. Миссис Кроули здесь. Вечер обещает быть интересным.
— Совершенно верно. И Лумис заговорил с миссис Кроули, — отметил виконт, глядя на эту пару, оказавшуюся неподалеку. — Давайте подойдем чуть ближе и попробуем услышать, о чем идет речь.
Лили переключила внимание на сутулую немолодую даму, которая приехала на вечер чуть раньше ее. В этой женщине совершенно невозможно было узнать ту Молли Дэниелс, которую Лили видела в «Красном петухе».
Она была облачена в светло-серое шелковое платье, а на шее у нее сверкало бриллиантовое колье, в котором даже Престон Лумис не опознал бы подделку.
Как и было задумано, леди Сабрина представляла гостям миссис Кроули как друга семьи из Йорка — и, похоже, Молли без труда поддерживала разговор с теми женщинами, с которыми ее познакомили. А еще она успела поговорить с Уэллсли и Сэвиджем, которые сделали вид, будто уже были с ней знакомы.
66 
