Особенно,... 
64 
* * *
Он покажет маме Венецию - туда всего полчаса езды по хорошей дороге, покатает маму на гондоле по всем вонючим веницианским каналам, и гондольеры в одесских соломенных канотье с яркими лентами на тульях будут говорить маме - "синьора" и вежливо помогать ей сесть в гондолу и выйти из нее. Алик повезет маму на три знаменитых островка в Венецианском заливе - Бурано, Мурано и Торчелло. И вместе с нею будет восхищаться виртуозностью потрясающих стеклодувов, шататься по узеньким островным улочкам шириною всего в два-два с половиною метра...
Неделю тому назад на Мурано, именно на такой улочке, Алик застрелил какого-то иркутского не то градоправителя, не то банкира... Кто? Что?.. Этим Алик никогда не интересуется. Он получает заказ, аванс, один час летит из Мюнхена в Венецию, полчаса на катере до Мурано, еще полчаса на острове, а затем обратно.
Утром после завтрака с мамой вылетел, к обеду уже вернулся домой. Мама очень не любит, когда Алик опаздывает к обеду.
А двадцать пять тысяч долларов - "на дороге не валяются", как сказал этот здоровый русский шоферюга из Питера.
Вот его почему-то Алику жалко... То ли потому, что он с котом ездит, то ли еще почему. Но жалость для Алика - непозволительная роскошь, и он тут же отметает от себя это непривычное для него ощущение
Все-таки есть достаточно серьезная опасность, что Алика могут вычислить. Особенно, если это дело полиция не спустит на тормозах и за это возьмется "Крипо" - криминальная полиция. Там сидят ребятишки серьезные...
* * *
Ну, да Бог не выдаст, свинья не съест! Как говорится, овчинка стоила умылся и переоделся, я попытался зазвать его в фургон, чтобы показать ему
Из России пареньки-"исполнители" или, как их теперь стало модным называть - "киллеры", всего за три тысячи баксов в Америку летают. Плюс, конечно, дорога туда и обратно. А Алик только один аванс получил пятьдесят тысяч. Не долларов, а немецкими марок, но тоже неслабо. Особенно, если учесть, что завтра при расчете он еще столько же получит!..
Многих слов в мыслях Алика я не понял. За шесть лет своей сознательной жизни я, например, впервые услышал такое, как "абендцайтунг", "принц", "панорама", "венеция", "компьютер", "гондола", "виртуозность" и "неонацизм".
Но я понял главное - как бы Алик ни старался казаться спокойным и веселым малым с пистолетом в руках, нервно он был взвинчен до предела! И поэтому невероятно опасен.
А во-вторых, что бы Алик в эти минуты не болтал Лысому и моему Водиле о "дальнейшем сотрудничестве", он уже бесповоротно приговорил их к смерти. Прямо здесь, в десяти километрах от Мюнхена. В этой слабоосвещенной придорожной "Зоне отдыха"...
* * *
Пока же Алик весело подбадривал Водилу и Лысого, которые, кряхтя и беззлобно переругиваясь, впихавали в Аликову "Тойоту" ту самую кокаиновую пачку "фанеры" в продранном мною полиэтилене.
Наконец все было закончено - пачка удобно расположилась за задними сиденьями, Водила и Лысый вылезли из микроавтобуса, и Лысый аккуратно прикрыл задние двери "Тойоты".
Повернулся к Алику и гордо, как человек хорошо выполнивший порученную ему работу, улыбнулся и сказал:
- Порядок, Алик!
Вот тут-то и раздался первый выстрел. Он оказался совсем не страшным. Мне вообще почудилось, что кто-то рядом присвистнул и сломал небольшую, сухую ветку.
Но у Лысого тут же остановились глаза, удивленно открылся рот, а над правой бровью внезапно возникла темнокрасная точка величиной с пижамную пуговицу.
Дальнейшее происходило словно во сне. Плавно и почти беззвучно...
С присвистом "сломалась еще одна сухая ветка", и из шеи уже мертвого Лысого пульсирующими толчками стала выплескиваться темная густая кровь, а сам он начал падать лицом вниз прямо на асфальтовую дорожку "зоны отдыха"...
Что-то яростно и бешено крича, безуспешно пытаясь выдрать из-под куртки свое "оружие" - метровый кусок электрического кабеля - мой Водила бросился вперед, на Алика!
Раздался третий выстрел - уже по Водиле. Но мой прыжок на Алика опередил этот выстрел на сотую долю секунды, и поэтому, слава Богу, выстрел оказался не совсем точным.
Я летел с крыши нашего фургона в физиономию Алика, выставив вперед все свои четыре лапы. Я почувствовал, как когти моих передних лап вошли в кожу его головы и, разрывая ее, проскользили по лобной кости, вспарывая правый висок и переносицу Алика. И намертво вонзились у него под глазами. В адской ненависти я запустил когти как можно глубже, передними лапами повис на лице Алика, а задними - изо всех сил ударил его по горлу! Один раз, второй, третий!!!
64 
