Особенно,... 
4 
– Не знаю. Это случилось при очень странных обстоятельствах. Он недавно вернулся в Лондон, а до того почти совсем не интересовался государственными делами. Он вел довольно уединенный образ жизни в деревне недалеко от города, который ты хорошо знаешь, – Лидгейта.
Карл резко обернулся, чтобы посмотреть, какое впечатление сказанное произвело на Фолкема, однако его лицо оставалось бесстрастным.
– Почему этот врач оказался в Лидгейте? – нарочито небрежным тоном спросил Фолкем.
Карл ответил не сразу. Сначала он подошел к покрытому богатой резьбой письменному столу, выдвинул ящик, что-то достал из него, а затем с мрачным выражением лица приблизился к Фолкему и положил ему в руку тяжелый предмет.
– Это все объяснит тебе. Он носил его на цепочке на шее. При аресте солдаты отобрали у него это.
Фолкем смотрел належавший у него на ладони необычной формы медный ключ. Один его конец был отлит в форме головы сокола. Лицо графа окаменело.
– Так это он купил Фолкем-Хаус у моего дяди, – уверенным тоном произнес он наконец.
Карла не обмануло внешнее спокойствие собеседника. Он почти физически ощущал гнев Фолкема.
– Да, это он, – тихо повторил король.
Он не винил Фолкема за этот гнев. Карл и сам был поражен, когда восемь лет назад узнал, что Тирл продал родовое гнездо Фолкемов. Гаррету было пятнадцать лет, когда он услышал об этом. С тех пор он пылал ненавистью к дяде.
– В те дни мир сошел с ума, Гаррет, – сказал Карл. – Люди раздавали земли, словно это были мешки с зерном.
– Но те земли были проданы их законными владельцами, а не узурпаторами, – возразил Фолкем.
– Вспомни, тогда никто, кроме твоего дяди, не знал, что ты жив.
– Теперь они знают… или узнают завтра, когда я представлю палате лордов петицию о возвращении мне моих земель.
Карл улыбнулся:
– И они удовлетворят твою петицию. А я, конечно, это одобрю.
Фолкем помолчал, глядя на ключ, затем произнес, взвешивая каждое слово:
– Этот врач, тот, что купил мое имение. Вы не задумывались над тем, что он и мой дядя могли составить заговор с целью убить вас? Их связывал Фолкем-Хаус. Может быть, этот врач знал, что вы властны над моей собственностью, как и над его имением.
Карл, рассеянно потирая подбородок, повернулся к окну.
– Или, возможно, Тирл и его сторонники решили воспользоваться этим врачом, который в глазах окружающих выглядел таким безобидным. Однако я сомневаюсь, что все это как-то связано с тобой и твоим возвращением. Вероятно, этот человек и не подозревал о твоем существовании. Но даже если бы и знал…
– Если бы он знал, ему не следовало покупать имение, – закончил за короля Фолкем.
– Ты не должен слишком строго судить его и в этом случае. В те дни все думали, что мы навеки останемся изгнанниками. Даже мы с тобой. Так думал и твой дядя.
– Это не снимает с Тирла вину за предательство.
– Нет. Все же я никогда до конца не понимал, почему так велика твоя ненависть к нему. Ты готов рисковать всем ради того, чтобы отомстить дяде.
Фолкем отвел взгляд.
– У меня на это есть причины.
– Не сомневаюсь, ты заставишь дядю пожалеть о содеянном им. Тогда ты был слишком молод, чтобы наказать Тирла, но сейчас… Я понимаю, твоя жажда мести справедлива, но не забывай: я хочу установить мир в моем королевстве любой ценой.
Одного лишь взгляда на хмурое лицо Фолкема было достаточно для того, чтобы понять: это напоминание ему не понравилось.
– У тебя есть средства на восстановление твоего имения, – продолжал король. – У тебя также есть земли…
– А как же этот врач? Вы отнимете у него Фолкем-Хаус? Закон говорит, что земли, проданные во время отсутствия вашего величества, остаются у покупателя.
– Он оказался изменником. Я, конечно, конфисковал его земли и с радостью возвращаю их тебе. Понятно? У тебя есть все, что тебе нужно. Постарайся не злоупотреблять моей добротой, не совершай в отношении своего дяди ничего такого, что могло бы поставить нас обоих в трудное положение.
– Он заслуживает возмездия, – с холодной решимостью заявил Фолкем. – И я отплачу ему, как только представится случай.
– Вот этого я и боюсь, друг мой, – проговорил король. – Эти раздоры между родственниками…
– Он родственник только потому, что женат на сестре моего отца, – перебил короля Фолкем. – И это он первый разорвал родственные связи, а не я.
– Знаю. Но я говорю сейчас как твой друг, а не как твой король… Я опасаюсь, что твоя месть принесет ему меньше страданий, чем тебе самому.
4 
