Особенно,... 
86 
Было невероятно трудно открыть глаза, но он был вознагражден за свои труды. Разлепив их, Дункан увидел Харли, прижавшуюся к нему. Затаив дыхание, он оглядывал ее изумительное тело сверху донизу, вновь и вновь возвращаясь глазами к прекрасному лицу, застывшему в спокойном сне.
Невероятное озарение пришло к нему неожиданно, в единый миг. Его взгляд застыл в изумлении. Харли только что показала ему всю разницу между сексом и любовью.
В его прошлом было множество часов сексуальных развлечений, удовольствий, а порой и неудовлетворенности. Его опыта было вполне достаточно, чтобы сразу понять, что сейчас это потрясающее ощущение не имело никакого отношения ни к женщинам, которых он знал, ни к ласкам и удовольствию, которые он прежде испытывал.
Он никогда не занимался любовью, потому что никогда не любил. Но сейчас он любит. Он любит Харли. Он любит ее, и для него это — потрясение, ибо он был уверен, что не способен на глубокое чувство, не говоря уж о том, чтобы любить женщину с только что испытанным беззаветным восторгом, который он все еще до конца не осознал.
Он ее любит.
Он любит женщину, которой только что довелось испытать восторженное чувство свободы и независимости.
Он любит женщину, которая впервые познала мужчину и чья страстная натура на этом не остановится.
Он любит женщину, которую не в силах удержать.
Харли проснулась от пьянящего ощущения близости тела Дункана. Ее руки скользнули вниз и наткнулись на его горячую твердую плоть, обжигающую пальцы.
Он даже успел позаботиться о ее безопасности. Очень предусмотрительно с его стороны.
Она приподнялась и прихватила зубами мочку его уха, нежно лизнув языком.
— Иди сюда, — прошептала она, щекоча его своим дыханием.
Он прошептал ее имя, а она направила его туда, где с каждым биением сердца разрасталась сладостная боль.
— Ты хочешь так? — спросил он, слегка войдя в нее.
— Да, — у нее перехватило дыхание.
— А так? — шепнул он, проникая чуть глубже.
— Да.
— А так? — Он вонзился в нее сильно и глубоко.
— О, да! — закричала она, выгнувшись и принимая его целиком, вновь потрясенная тем, как прекрасно было это соединение его разгоряченной плоти с ее телом.
Она мечтала во время каникул разобраться в том, какие же ощущения хотела бы испытать, и вот теперь она знала какие. Ей хотелось вновь и вновь переживать чувства, такие, как сейчас. Она любовалась сильным телом Дункана. Она наслаждалась его близостью. Она упивалась его страстью.
Ей нравилось его стремление к безоглядному риску; ей хотелось броситься вместе с ним, зажмурив глаза, с самого пика горы в пучину огня, сжигающего их обоих; ее слух ласкали его стоны, победный крик, когда они в единый миг совершали оглушительный взлет на вершину страсти. А потом она любила лежать в его объятиях, находя там покой и умиротворение. Они шепотом повторяли, словно заклинание, имена друг друга.
Мир медленно возвращался на круги своя, а вместе с ним приходило и осознание того, что огненная буря поглотила Дункана. И этой бурей была Харли.
Она никогда прежде не воспринимала жизнь с такой полнотой. Она не знала, как прекрасно очутиться в сильных мужских руках, прижаться к теплому телу, одновременно могучему и нежному.
Она не ведала, что у секса есть запах, острый и терпкий запах с привкусом пота; что он обволакивает, как паутина, и захватывает тебя целиком. Она не знала, что в эти мгновения ты можешь смеяться, рыдать и сквернословить — все разом. Она не предполагала, что можно испытать такое исступление чувств и выжить.
Дункан пошевелился рядом с ней, слегка отстранившись.
— И все? — прошептала она, уткнувшись лицом в его обнаженную грудь.
Его тихий, гортанный смешок был ей ответом.
— Если окажется, что ты помешана на сексе… — начал он.
— Ну и что тогда?
— Я буду счастлив по гроб жизни.
Тут уже Харли захихикала и, перекатившись ему на грудь, с улыбкой вгляделась в его радостно поблескивавшие черные глаза.
—Я стесняюсь…
— С чего бы это? — поинтересовался он, взъерошив ее волосы.
— Потому что я совершенно не стыжусь самой себя.
— А что, тебе должно быть стыдно?
— Ну как же! Девственница, нежный оклахомский цветок так и кидается на мужчину и чуть ли не под дулом пистолета укладывает его в постель. Мне должно быть стыдно, — заявила Харли.
Дункан расхохотался и крепко обнял ее.
— Так, из чистого любопытства — уверяю тебя, что я донельзя счастлив, — но объясни, отчего ты так кинулась на меня?
86 
