Особенно,... 
78 
Старый хитрый лис. Я улыбнулась.
— Спасибо, мистер Тревис.
— Черчилль.
Хэйвен подошла к отцу, встала на цыпочки и поцеловала в щеку.
— С днем рождения, пап. Я как раз говорила Вивиан, какую грандиозную работу она проделала. Вижу, ты познакомился с Эллой. К сожалению, вынуждена предупредить, что заполучить ее тебе не удастся. Она здесь ради Джека.
В разговор вмешался еще кто-то:
— Джек обойдется. Отдайте ее мне.
Я обернулась, увидела прямо позади себя мужчину и с удивлением уставилась на более молодую и более худую версию Джека, на вид мужчине не было и двадцати пяти.
— Джо Тревис, — сказал он, крепко пожав мою руку. Он был почти на голову выше отца. Джо еще не превратился в закаленного, мужественного самца, как его старший брат, но он был очарователен и красив, и знал об этом.
— Не верь ему, Элла, — строго наказала Хэйвен. — Джо — фотограф. Он начинал с глупых семейных фотографий — меня в нижнем белье, например — а потом шантажировал нас негативами.
Харди услышал последнее замечание и присоединился к их компании.
— У тебя больше не осталось тех негативов? — спросил он Джо, и Хэйвен ткнула его в бок локтем.
Джо продолжал держать мою руку в своей и смотрел на меня томными глазами.
— Я здесь совсем один. Моя девушка уехала работать в отель во Французских Альпах.
— Джо, ты паршивец, — сказала ему Хэйвен, — даже не думай приударить за девушкой брата.
— Я не девушка Джека, — поспешно возразила я.
Джо бросил на сестру торжествующий взгляд.
— Похоже, она не против.
Харди остановил начавшуюся было перепалку, вручив Черчиллю Тревису кожаный портсигар:
— С днем рождения, сэр.
— Спасибо, Харди. — Открыв коробку, Тревис вытащил одну сигару и с удовольствием понюхал ее.
— В доме вас ждет целая коробка, — сообщил ему Харди.
— «Кохибас»? — спросил Черчилль, вдыхая запах, словно аромат дорогих духов.
Харди ничего не сказал, просто посмотрел на него с дьявольским блеском в голубых глазах.
— Знаю только, что они были упакованы в Гондурасе. Насчет содержимого ничего не могу сказать.
Контрабандные кубинские сигары, поняла я, развеселившись.
Мужчина невозмутимо сунул портсигар в карман пиджака.
— Выкурим по одной на крыльце чуть позже, Харди.
— Да, сэр.
Я заметила, что у открытых французских дверей за спиной Джо кто-то стоит, и сердце ухнуло куда-то вниз. Это был Джек. Его стройная спортивная фигура была затянута в черную рубашку и черные же брюки. Он выглядел сексуальным, гибким, готовым на все. Поза казалась расслабленной. Одну руку он как бы небрежно запустил в карман. Однако его напряженная мрачность портила здешнюю атмосферу, как дыра — глянцевую фотографию в журнале.
Джек, хмуро поджав губы, разговаривал со стоящей рядом женщиной. Мне стало немного нехорошо, пока я наблюдала за ними. Это была одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела, с гривой длинных светлых волос, четкими правильными чертами и очень худой фигурой, обтянутой черным платьем. Они походили на пару.
Джо проследил за моим взглядом.
— А вот и Джек.
— Он привел подругу, — смогла выговорить я.
— Нет. Это Эшли Эверсон. Она замужем, но охотится за Джеком, как барракуда, каждый раз, как его видит.
— Это она разбила ему сердце? — прошептала я.
Джо наклонил голову.
— Угу, — прошептал он, — а теперь у нее проблемы с мужем, Питером. Они собираются разводиться. Но после того, что они сделали с Джеком, так им и надо.
— Как, по-вашему…
— Нет, — тут же отозвался Джо. — Она ему и даром не нужна, милая. У вас нет соперниц.
Я уже собиралась возразить, что вовсе не собираюсь ни с кем соперничать, когда Джек поднял взгляд и увидел меня. Я не могла даже вдохнуть. Его темные глаза медленно прошлись до моих босоножек и обратно. Выпрямившись, он вытащил руку из кармана и направился ко мне.
Эшли Эверсон возмущенно схватила его за руку, и он остановился ответить.
— Элла. — Мое внимание привлек голос Хэйвен.
К нашей группе присоединился еще один темноволосый мужчина, который мог быть только Тревисом. Старший брат Гейдж. Он был очень похож на отца, но совсем не походил на двух других сыновей Черчилля. И ничего ковбойского в нем не было… его черты были сдержанными и аристократичными, лицо — почти нечеловечески красивым. Глаза были не карими, а необычного светло-серого цвета — цвета сухого льда — окруженными черным ободком. Когда он улыбнулся, я почувствовала себя так, словно получила отсрочку приведения в исполнение смертного приговора.
78 
