Последние отзывы

  64  

Секретарь Ошпаренного, женщина неопределенных лет в строгом деловом костюме, увидев посетителя, переступившего порог приемной, не удивилась, а испугалась. Она напряглась, глаза за стеклами очков расширились от страха, а рука потянулась к тревожной кнопке, спрятанной под столешницей. Еще секунда и она вызовет вневедомственную охрану. Но Коту хватило этой секунды, чтобы взять ситуацию под контроль.

– Я – Шубин, друг вашего шефа, – скороговоркой выпалил он.

– А-а-а, – секретарь расслабленно откинулась на спинку кресла. – Господи, как вы меня напугали.

– Неужели я такой страшный?

– Нет, не в этом дело... – Секретарь долго подыскивала слова, стараясь выкрутиться из затруднительного положения. Самый простой способ – соврать. – Недавно на нижнем этаже женщину ограбили, – неуверенным тоном проблеяла она. – Средь бела дня. Да.

– Если бы я знал, что у вас тут так опасно, – Кот едва заметно улыбнулся и сделал серьезное лицо, – десять раз подумал перед тем, как к вам прийти.

Мымра, неожиданно для Кота, оказалась с чувством юмора. В общем, ему удалось растопить лед недоверия и перетянуть ее на свою сторону.

– Простите, сама не знаю, что это на меня нашло, – сказала она с виноватой улыбкой, встала из-за стола и пригласила Кота в кабинет.

* * *

Через минуту минут он сидел на кожаном диване в резиденции Димона, пил горячий кофе, бросал в рот орешки и сухое печенье. Ошпаренный еще не закончил свои дела, поэтому немного задерживался. Через секретаря он передал, чтобы гость ни в чем себе не отказывал. Любые напитки, включая коллекционное шампанское, охлаждаются в холодильнике, замаскированном под книжный шкаф. А что покрепче, виски или коллекционный коньяк, – на полке в баре.

Кот не квасил в одно горло, поэтому из всего этого разнообразия выбрал растворимый кофе. Секретарь, вложив в ладонь Кота пульт от домашнего кинотеатра, извинилась в десятый раз и закрыла дверь с другой стороны. Кот, приготовившись к долгому ожиданию, перелистал телевизионные программы и выключил плазменную панель.

Когда на пороге появился Димон, Кот поднялся на ноги, сделал неуверенный шаг вперед и остановился. Перед ним стоял ухоженный, с иголочки одетый мужчина с набриолиненными волосами, зачесанными назад. Золотая заколка на галстуке, запах дорогого одеколона впечатляли. Ошпаренный, чувствуя всю важность момента, тоже двинулся навстречу гостю и остановился.

Много раз он мысленно прокручивал сцену их встречи, повторял слова, которые должен сказать Коту, представлял короткое и крепкое рукопожатие. Димон ждал этого момента, он боялся его, он к нему готовился. И вот теперь в растерянности застыл перед старым другом. Все заготовленные фразы рассыпались на слова, слова на буквы, а те разлетелись, как пепел на ветру. К горлу подступил комок, и не было сил протянуть руку для пожатия. Димон почувствовал, что если он скажет сейчас первое попавшееся слово, не важно какое, то разрыдается. Или встанет на колени и попросит у Кота прощения.

Кот избавил Димона от долгих унизительных объяснений, шагнув ему навстречу. Он раскинул руки в стороны, крепко его обнял за плечи, притянул к себе. И прижался колючей небритой щекой к щеке Ошпаренного.

– А я недавно нашел ту фотку, где мы все вместе, – сказал Димон, обхватив плечи Кота руками. Стало легче, даже голос не задрожал. – Помнишь, мы у реки фотографировались, на шашлыках? Я еще ногу поранил?

– Помню, – ответил Костян. – У меня было время, чтобы все вспомнить. Много времени. Очень много.

Кот отступил на шаг, держа Димона за плечи, глянул на него со стороны и хорошенько тряхнул.

– А ты молодец, – сказал Кот. – Все тот же прикинутый чувак, который ни в чем себе не отказывает. Все деньги тратишь на прикид?

– Старюсь себе не отказывать. – Димон кое-как справился с первым, самым сильным приступом волнения. Он изо всех сил старался улыбаться, но улыбка получалась какой-то жалкой, вымученной, больше похожей на гримасу отчаяния или физической боли. А в горле по-прежнему першило. – Даже остается немного мелочи, чтобы детям шоколадку купить. Костян, а ты ведь тоже не изменился. Только...

– Только постарел немного, – продолжил за него Кот, – самую малость...

– Нет, нисколько. Взгляд стал немного другой. Какой-то... Даже не знаю. И вообще ты заматерел.

– Заматереешь там, – поморщился Кот. – Все-таки четыре года. Тюрьма, пересылки, зона. Короче, одна рутина, даже вспоминать скучно. Я же сказал, что у меня было время. Обо всем подумать, просеять жизнь сквозь мелкое сито.

  64