Глава одиннадцатая

Росляков явился в редакцию пораньше, чтобы разобраться с письмами читателей, по возможности ответить хоть на некоторые из них. А этих писем за две последние недели скопилось в столе десятка четыре, не меньше. Добравшись до рабочего места, он разложил перед собой несколько посланий и, выбрав то, что написанное разборчивым почерком, принялся за чтение.

«Мой муж работает на заводе скоро как тридцать лет. Я мужу много раз говорила, что язык доведет его до беды, но он ничего не слушал». Росляков потер пальцами затылок, начинала побаливать голова, и продолжил чтение. «А на днях мой муж был избит при исполнении своих трудовых обязанностей. Был избит прямо у токарного станка. Совершили нападение на моего мужа мастер цеха Журиков, раскритикованный на профсоюзном собрании, и его заместитель Пыжов. Сейчас мой муж отлеживается на больничном листе». Прервавшись, Росляков перевернул страницы, глянул, длинное ли письмо. Оказалось длинное.

– Мой муж, мой муж, мой муж, – сказал вслух Росляков, встал из-за стола и подошел к подоконнику, на котором пылился и зарастал грязью графин с водой. До краев, наполнив стакан, он осушил его в три глотка и поморщился от затхлого запаха жидкости.

Росляков отошел от окна, сел за письменный стол, но письмо дочитывать не стал, решив: если все письма читать внимательно, а потом составлять ответы, тут работы хватит ещё на неделю. «Автору дан ответ по телефону», – написал он на прикрепленной к письму бумажке, именуемой паспортом. «Направление – в архив», – приписал он внизу и взялся за следующее послание, удручающе скучное, усеянное грамматическими ошибками. Автор письма, ныне пенсионер, бывший пожарный из какого-то рабочего поселка, рассуждал, каким видом индивидуальной трудовой деятельности выгоднее заняться и с чего начинать восхождение к блистательным высотам большого предпринимательства.

«У нас в поселке плохо с мылом, давно нет завоза в магазин, – писал бывший пожарник. То есть мыло на прилавках имеется, но все дорогое, простому человеку не по карману. А где хозяйке купить простое мыло для постирушки? Выходит, негде. Или только в Москве, но там набегаешься за простым-то мылом. Я тут все рассчитал на досуге и решил в редакцию писать. По результатам моих вычислений, выходит, что я смогу один, самостоятельно обеспечить весь наш поселок дешевым мылом для постирушек и других хозяйственных нужд. Любая хозяйка большое спасибо мне скажет. Тем более что чан большой у меня уже есть, я и формы деревянные уже заготовил. Только вот с разрешениями этими, с бумажками канитель одна. И ещё помощника у меня нет, чтобы в мое малое предприятие бездомных бродячих собак поставлял, сырье, то есть для мыла».

Росляков снова помассировал затылок пальцами, после такого забористого чтения голова начинала болеть всерьез. Покопавшись в столе, он нашел пузырек импортного аспирина и принял сразу две таблетки. Запив лекарство затхлой водой из графина, он списал письмо бывшего пожарника в архив и принялся за следующее.

– Сговорились они все что ли? – неизвестно кого спросил Росляков. – Из сумасшедшего дома все эти письма.

Совсем юный мальчик подробно описывал, как отчим издевался над его матерью, бил её по пьяной лавочке смертным боем, а, избив, даже тушил о женщину окурки. «Ответьте мне, пожалуйста, – писал мальчик, – почему люди такие злые? Мне это очень важно знать, почему люди такие злые. Хуже собак». Росляков потер лоб ладонью и всерьез задумался над вопросом. «Если б я сам знал, мальчик, почему люди такие злые», – сказал он вслух и снова задумался. Росляков отложил в сторону страничку из ученической тетрадки, исписанную старательным крупным подчерком. Со вздохом он снял со стопки верхнее письмо, пробежал глазами два первых абзаца. Занятно… Но тут дверь открылась, на пороге возник редактор по отделу социальных проблем Крошкин. Он позевывал и часто моргал мутными глазами.

– Что, с письмами разбираешься? – Крошкин опустился на стул. – Что-нибудь интересное есть?

– Да как сказать, я ведь только начал, – осторожно ответил Росляков, опасаясь, что начальник подбросит ему новую порцию писем. – Вот читаю.

– И о чем читаешь? – Крошкин зевнул.

– Сам не знаю о чем, – чистосердечно признался Росляков. – Вроде о сексе, но, кажется, дальше может выплыть и имущественная проблема. Вот послушайте: «После того, как сосед насильно совершил со мной половой акт, он закопал мои трусы у себя на огороде под кустом смородины. Все доказательства имеются на месте, приезжайте. Сейчас сосед собирается передвинуть забор на мою территорию».

  42