Особенно,... 
50 
Винтовка СВД бьет одиночными выстрелами, в идеале, один выстрел – одно попадание. Но здесь развернутся не съемки коммерческого боевика, где человек с оптической винтовкой царь и бог на поле брани. Здесь прольется настоящая кровь, а не свекольный сок. А из снайперской винтовки часто мажут и очень хорошие стрелки.
***
Колчин присел на ящик, натянула вязаную шапочку на лоб. Вытащил из кармана бушлата мятую пачку сигарет без фильтра, чиркнул спичкой. По подъезду поплыл серый дымок, табак горчил на губах. Если часы не врут, сейчас семь с четвертью вечера.
Он раздавил тлеющий окурок подметкой башмака, сделал пару глотков солоноватой воды, съел шоколадный батончик и еще раз приложившись к горлышку фляжки, прополоскал рот. Колчин поднялся с ящика, выглянул в окно. На крыше склада стоял Василий Гудзенко, он подошел к самому краю, огороженному хлипкими гнутыми перильцами, едва достающими до бедер. Василий скрещивал над головой руки. Давал знак, что на дороге есть какое-то движение, с минуты все компания будет здесь.
Колчин в ответ махнул рукой, мол, ясно. Он скинул бушлат, бросив его на ступени лестницы. Оставшись в камуфляжных штанах, подпоясанных ремнем, американских ботинках на шнуровке с голенищами, закрывающими щиколотки ног, и коричневом свитере с высоким горлом. Колчин натянул тонкие кожаные перчатки, вытащил из-за пояса пистолет, проверил обойму, передернув затвор, поставил курок в положение боевого взвода и, включив предохранитель, опустил пистолет в правый карман. Послышался звук автомобильных двигателей, работающих на малых оборотах.
Колчин развязал тесемки рюкзака, вытащили оттуда два коробчатых магазина на десять патронов каждый. Патроны бронебойные, цельнометаллические со стальным сердечником, самый современный крутой бронежилет они прошивают легко, как картон. Звук автомобильных двигателей сделался ближе, вероятно, машины уже миновали ворота, въехали на заводскую территорию, сейчас они появятся из-за угла склада готовой продукции. Присев на ящик, Колчин положил винтовку на колени, вставил магазин в подаватель, щелкнула пружина. Он потянул затвор, досылая патрон в патронник.
Еще раз протер фланелевой тряпочкой окуляры съемного оптического прицела. Вытащил из рюкзачка круглое зеркальце, отломанное от старой пудреницы. Колчин ногой отодвинул к стене ящик, поставил винтовку у ног, вжался спиной в простенок между окнами. На часах пять минут восьмого. Он вытянул вперед руку с зеркальцем. Теперь, не обнаружив себя, можно наблюдать за тем, что происходит во дворе и на крыше склада. Гудзенко отошел от края крыши. Присев на корточки, растопырил колени, поставив автомат между ног. На дворе стояли, не выключая двигателей, четыре автомобиля: «КАМАЗ» с синей кабиной и брезентовым тентом, два старых «фордика», темно бордовый седан «Вольво» с помятыми крыльями. Тачки остановились в ряд, первым в колонне «КАМАЗ», он в тридцати метрах от ворот склада. За грузовиком пристроился «Вольво», чуть поодаль, рядом с ржавым экскаватором, встали «форды». С позиции Колчина до экскаватора сто сорок метров.
Из машин вылезли четверо, темных от загара мужчин и Максим Сальников. Теперь Колчин мог слышать обрывки чужих разговоров на иностранном языке. Интересно, сколько народа осталось в машинах? Еще человек пять? Люди не желают глотать пыль дворе, поэтому не выходят из автомобилей. На столбе горит одинокая лампа, спрятанная в металлический конус отражателя, ветер гонит песок и пыль. Фигуры людей и автомобили просматриваются неважно, и оптика тут плохой помощник. Правой рукой Колчин потянул вниз горловину свитера, вытащил висевший на шнурке серебряный крестик и поцеловал его. На удачу.
В горле пересохло, а под ложечкой засосало от голода. Но сейчас не время утолять жажду. В рюкзаке банка рыбных консервов, хлеб, бутылка свежей воды. Он со вкусом перекусит, когда закруглит дело.
***
Сальников выбрался из салона «Вольво», ботинки утонули в песке. Хассан, сбривший усы, перекрасившийся в светлого шатена, был одет не по местным обычаям и не по погоде, в дорогой темно серый костюм и легкие туфли.
– Мне тут не нравится, – Хассан говорил так громко, что Колчин все слышал.
– Мне тоже не нравится. Но я не могу хранить свои игрушки в другом месте.
Сальников что-то тихо добавил, Колчин разобрал лишь слова «дерьмо». Отставив руку с зеркальцем, он смотрела на Сальникова, стоявшего лицом к административному корпусу. Он оставался спокойным, стоял на утонувшем в песке щите, сколоченном из досок, и смолил сигарету. Повернулся спиной к Колчину, показал пальцем на ворота склада. И заговорил громче, хотел, чтобы его услышали все, кто приехал сюда.
50 
