Особенно,... 
108 
– Налей, – велел стражник холопу. – А где же остальные?
Горм принял еще один ковш:
– О-о! Славно! Благодарю тебя…
– Рауми! – представился нурман. – Рауми Хальффсон.
– Благодарю тебя, Рауми. Трое нас было. Я и двое хольмгардцев. Ехали мы по тропе, а тут он выскочил. У меня лошадь шархнулась, споткнулась и упала. Выкарабкался, гляжу – хольмгардцы уже лежат. А зверь этот на меня бежит. Я его мечом рубанул, да он лапой махнул – меч мой улетел.
– И как же ты…
Горм приложился к ковшу, отер рот грязной ладонью и сказал:
– Ножом я его. Я на него закричал, он на дыбы поднялся, сгреб меня – ну я его ножом и ткнул меж ребер. А он меня – лапой по голове приласкал. Подумал – убил. Однако очнулся. Гляжу – а он рядом мертвый.
– Сильна твоя удача! – одобрительно произнес Рауми. – Ну ладно, вези его в замок. Там сейчас конунг.
– Угу. Благодарю за пиво, – Горм вскарабкался на телегу, мальчишка-смерд щелкнул кнутом.
– Надо же! – удивленно покачал головой Рауми. – Ножом. Силен этот Горм. Не помнишь, из чьего он хирда?
– Наверняка из людей Торкеля, – уверенно ответил Скегги. – Из чьих же еще?
В ворота княжьего кремля телега въехала беспрепятственно. Стража подивилась необычайным размерам убитого зверя и, узнав, что удачливый охотник желает подарить зверя князю Владимиру, тут же за ним и послали.
Владимир – сам изрядный любитель ловитв, появился быстро.
Мишку оценил.
– Такого большого зверя даже я не брал, – сказал он. – Если не считать Роговолта! – И засмеялся.
Столпившиеся вокруг вои тоже расхохотались. Эко князь пошутил.
– Я его ножом убил! – похвастался Горм.
– Да ну? – Владимир подошел к туше, вынул собственный нож – прямой обоюдоострый клинок в пядь длиной, втолкнул в рану.
– Точно, – сказал он. – Я даже удар этот знаю. И сам так могу. Это варяжский прием. А ты у нас – нурман, верно? Ну-ка сними шлем, воин. Хочу я на тебя посмотреть.
– Не стоит на меня смотреть, – мрачно произнес Горм.
– Ну это я сам решу, – голос князя посуровел. – Шлем долой, живо!
– Ну твоя воля, – Горм вздохнул.
И осторожно стянул с головы шлем.
Голова Горма до самых глаз была обмотана пропитавшимися кровью тряпками. Вместо правого глаза – струпья запекшейся крови. Правая сторона лица – одна сплошная опухоль.
– Что ж ты, дурень, в шлеме ходил? – удивился князь. – Тяжко же.
– Тяжко, – согласился Горм. – Зато никто не видит, каково мне. Я, конунг, боль хорошо терплю, да только боец из меня нынче неважный. А места здесь беспокойные. Увидели бы, что я ранен… Мало ли что… А когда я в шлеме, так и не видно. А про варяжский твой удар я не слыхал. Случайно получилось.
– Теперь будешь знать, – сказал князь.
– Буду, – согласился Горм. – Но на медведя больше не пойду. Этак и без второго глаза остаться можно. Так ты берешь подарок или как?
– Беру! – ответил князь. – Сегодня и съедим твоего мишку. А голову я сохраню. Знатная голова. Торкель!
– Я, конунг, – нурманский ярл выступил вперед.
– Славный у тебя воин! Позаботься о нем как следует.
И махнул рукой, чтобы забирали мишку.
– Славные, – согласился ярл – в спину уходящему князю.
«Правда этот – не мой», – добавил ярл мысленно.
Но вслух уточнять не стал. Воин и впрямь славный. Видно – из одиночек. Если выживет, можно и в хирд взять.
– Гудмунд, позаботься о нем, – переадресовал ярл распоряжение князя.
– Жрать хочешь? – спросил Гудмунд Желтый.
– Хочу, – ответил Горм.
– Тогда шагай за мной.
Дверь за Гудмундом закрылась. Горм остался один. Сначала он задвинул засов. Потом выплюнул изо рта восковый ком, заложенный под щеку. И наконец содрал с лица хитрую повязку – кожаный лоскут, на который птичьим клеем было налеплено подобие выбитого глаза и в клочья разодранного лица. Нурман Горм исчез. Зато появился киевский гридень Богуслав Серегеич.
Затем гридень чесался. Долго и с невероятным наслаждением. Кто знал, что именно зуд будет самым серьезным испытанием. Если не считать того, когда Владимир угадал по ране убитого медведя варяжскую сноровку и потребовал снять шлем. Что ж, нанятый Устахом скоморох заслужил свои полмарки. Сработал отменно. Владимир Славку не признал. И никто из нурманов не признал в нем чужого. Бог помог, должно быть.
Славка перекрестился и снова принялся чесаться. Потом умылся из ковша и почувствовал себя совсем хорошо.
С мишкой все придумал Устах. Вместе со Славкой они поехали на соседнее Волохово капище и купили этого мишку аж за гривну серебром. Волохи продали его охотно. Зверь был огромный и жирный, при этом хитрый, злобный и коварный. Весной мишка задрал кого-то из гостей, а потом сильно порвал одного из охотников, вызвавшихся порешить громадную зверюгу.
108 
