Особенно,... 
103 
Они, с Даниэль осторожно прошли к черному ходу, и служанка открыла дверь.
— Счастливого пути, — , шепнула она. Николь махнула рукой и тихо скользнула в ночную тьму.
Придерживая руками тяжелый шерстяной плащ, она подняла глаза на затянутое тучами небо Начал накрапывать мелкий дождь, полы плаща трепал холодный ветер.
Пройдя мимо небольшого огорода, она вышла через большие деревянные ворота на улицу и зашагала по подъездной дороге, рассчитывая нанять какой-нибудь проезжающий экипаж.
Внезапно она услышала позади тяжелые мужские шаги.
Ники пошла быстрее, чувствуя, как за спиной у нее развевается плащ В это время послышались шаги еще одного человека.
Охваченная тревогой, Ники бросилась бежать по улице. Было уже за полночь, и не горел ни один газовый фонарь.
Шаги за спиной становились все ближе.
Кто это? — мысленно ужаснулась Николь. Неужели Алекс нанял еще людей, чтобы сторожить ее? Не может быть…
Преследователи были совсем близко: Ники метнулась влево, но ее плащ зацепился за терновый куст. И тут же кто-то схватил ее за талию. Она попыталась вырваться, но бесполезно Нападавший был груб и жесток, он до боли стискивал ее ребра и руки.
«Это не люди Алекса», — в ужасе осознала она. Это была ее последняя связная мысль К ее лицу приложили белый платок, пропитанный каким-то раствором. Ники потеряла сознание.
Почувствовав, что к ее щекам прикасается что-то теплое, Ники открыла глаза В висках сильно стучало Щурясь от ярких солнечных лучей, она Повернулась к окну, забранному узорчатой чугунной решеткой Комната с белеными стенами, в которой она очнулась, была скудно обставлена мебелью в испанском стиле. В одном углу стоял резной деревянный стул с толстым кожаным сиденьем, в другом — большой терракотовый кувшин с сухими ивовыми ветками Николь лежала на широкой кровати с пологом.
Невзирая на тупую боль в висках Ники соскользнула босыми ногами на холодный дощатый пол и только тут заметила, что на ней белая ночная рубашка, а не коричневое шерстяное платье, в котором она уходила из дома. Она вздрогнула при мысли, что кто-то переодевал ее.
Где она, черт возьми? И чего они хотят от нее?
Борясь с паническим страхом, Ники подошла к окну. Через чугунные завитки решетки она осмотрела двор, обнесенный высоким оштукатуренным каменным забором. Между кустами были проложены насыпные дорожки из битой черепицы, а в самой середине терракотовый фонтан извергал большую струю воды.
Двор выглядел довольно привлекательно, тем неприятнее было вспомнить о том, что случилось ночью.
«Где я?» — вновь призадумалась она. Но так и не нашла ответа на этот вопрос. Расхаживая по комнате, Ники заметила в массивном старинном шкафу дорогое темно-синее платье с бархатными воротником и манжетами. С одного взгляда она поняла, что платье подойдет ей, и ее сердце забилось.
Кто-то обо всем заранее подумал. Но кто мог знать о ее тайных замыслах? Неужели за ней следили с того самого дня, как она приехала в городской дом? Или таким образом Алекс хочет наказать ее за попытку бежать?
Найдя аккуратную стопку нижнего белья, Ники торопливо оделась и толкнула дверь. К ее удивлению, дверь оказалась незапертой.
Стены коридора были также оштукатурены и украшены в типично испанском стиле.
— Масса ждет вас внизу.
Стремительно повернувшись на звук женского голоса, Ники увидела перед дверью второй спальни высокую, кофейного цвета негритянку.
— Кто, — переспросила она, — кто ожидает меня?
— Фортье, — коротко ответила женщина, и кровь застыла в жилах Ники.
— Фелисиана, — шепнула она, обращаясь скорее к себе, чем к служанке.
Ничего не ответив, высокая негритянка провела, ее вниз по лестнице в гостиную. Ее красная африканская юбка развевалась, словно на ветру. В доме витал запах благовоний.
— Подождите здесь.
Через несколько минут, которые показались ей целой вечностью, вошел Фортье. Он был одет в черные бриджи для верховой езды и белую полотняную рубашку. Так же примерно одевался и Алекс, когда работал. Однако у Алекса была широкая мускулистая грудь, тогда как у Фортье грудь была узкая, но сильная. Отличалось и его лицо с острыми высокими скулами. Когда к руке Ники протянулись длинные смуглые пальцы, она инстинктивно попятилась.
— Пойдемте, — сказал Валькур, как бы не замечая ее смятения. — Я уже завтракал, но вы, вероятно, голодны.
Он говорил таким тоном, словно в том, что она оказалась в его доме, не было ничего необычного. Она гостья, вот и все.
103 
