Лёгкий, ненавязчивый романчик 
17 
– Что нужно? – надменно бросила она.
– Останешься здесь! – так же грубо ответил вагар.– Твоя Королева не отпускала тебя!
– Прочь! – гневно воскликнула Женщина Хуса.– Ни один…
Но, шагнув вперед, замерла на месте: меч вагара с лязгом вырвался из ножен. Отполированный клинок отразил луч, падающий из овального окна.
Лицо Хлонгатугеранрани посерело, когда жало меча метнулось к ее глазам.
– Ни один мужчина не посмеет коснуться Женщины Урнгура! – прошептала она пересохшими губами.
Ее сторонницы обступили маленького воина плотной стеной.
– Я посмею! – пообещал вагар.– Конечно, я не убью тебя. Я не убиваю женщин. Но мое стальное перо напишет на этих коричневых щечках твое пространное имя. И титул, если останется место! – Он засмеялся, и смех его был так похож на смех Нила, что Санти вздрогнул.
Клинок вагара запел свою песню и окутал маленького воина сверкающим облаком. Меч никого не задел, но обступившие Биорка женщины отшатнулись назад: тысячу лет никто не угрожал им оружием. Тысячу лет их телохранителям не было нужды оберегать своих владычиц от стали.
Биорк повернулся на месте, и вокруг него сразу стало свободно. Только Хлонгатугеранрани не сдвинулась. Она бесстрашно смотрела на поющую сталь, хотя сердце ее упало. Женщины Урнгура любят свое тело! При мысли о том, что холодное железо может сделать с ним, Женщине Хуса стало очень нехорошо. Но Хлонгатугеранрани не отступит перед мужчиной!
– Я плохо говорю на урнгриа! – сказал сирхар.– Но каждая из вас, я уверен, поймет мою речь!
Он внезапно остановил клинок и коснулся острием ямки под горлом Женщины Хуса.
– Займи свое место! – приказал он и уколол ее жалом клинка.
Хлонгатугеранрани невольно отступила. Но меч по-прежнему больно упирался в кожу. Она сделала шаг, еще, еще… и плюхнулась в свое кресло.
– Благодарю, сирхар,– сухо произнесла Королева.– Сестры! Я прошу вас: сядьте!
Женщины колебались, но Биорк сделал шаг, и все они, чтобы избежать унижения, поспешили к своим местам.
Хлонгатугеранрани потерла пальцем крохотную вмятинку. Как и рассчитывал Биорк, Женщины Урнгура не привыкли к откровенному физическому насилию.
Но они не сдались!
Едва Биорк занял свое место, Хлонгатугеранрани вскочила. На лице ее было написано: умру, но не отступлю! Но разве он, Биорк, хотел ее убить? Наоборот, он любил именно таких, как она!
А Женщина Хуса уже вскинула вверх сильные руки.
– Ош! Хаор! Мах даот шур, Хаор! – воскликнула она.
Санти содрогнулся. Леденящий холод пронзил его до костей, а тело вдруг стало легким, как крылышко медовницы. Ронзангтондамени в волнении крепко сжала его руку, но юноша даже не почувствовал.
– Ош! Хаор! Хур нахт отта махнх!
Санти перестал чувствовать свое тело. Он стал вихрем, ледяным вихрем, несущим смерть.
Он знал, чьим именем выкликали сейчас поверженного бога. ЕГО ИМЕНЕМ!
– Ош Хаор…
Лицо Королевы окаменело от звуков гортанной, жесткой, как песок в горле, речи. Хлонгатугеранрани взывала к Хаору Гневному и Разрушающему! То было великое Заклинание Силы Гнева, которым владели все Женщины Урнгура! Но уже много-много веков никто не осмеливался произнести его вслух.
Королева испуганно оглянулась на Биорка, забыв от волнения, что нынешний ее сирхар – не тень Хаора.
Вагар был спокоен. Он взирал на колдовство с невозмутимостью зрителя, следящего за театральным представлением.
Владычица Шугра немного успокоилась. Она – но не Женщины Селений.
С первых же слов Женщины Хуса они повскакали с мест. И застыли. Никто не смеет прервать Заклинание Силы Гнева, пока не свершится воля Хаора!
Звуки падали один за другим, и, казалось, свет мерк в зале и тьма застилала овальные окна.
Смерч рвался на свободу. Санти уже видел, как незримая сила срезает мраморные колонны, как трескается, рассыпаясь, тяжелый свод и обломки его летят вниз, на головы людей. Пронзительные, тут же оборвавшиеся вопли, белая мучная пыль, клубами поднимающаяся вверх…
Но тут иллюзия развеялась, и перед Санти снова был Зал Мудрости. Неповрежденные колонны, замершие женщины и спокойное лицо вагара. Санти снова стал собой. Он победил… Что?
Санти покосился на свою руку, легшую на навершие Белого Клинка. Потом, уже совсем спокойно,– на Женщину Хуса. Та продолжала выкликать древние слова, но теперь это были только слова, не более. Просто звук…
Хлонгатугеранрани завершила Заклинание и замерла с воздетыми к потолку руками. Ни кровинки не было в ее лице. И мертвая тишина висела вокруг. Никто из замерших Женщин не ведал, как и в каком обличье явится Великий Хаор. Знали только: бог явится, чтобы разить.
17 
