Особенно,... 
18 
— Не терзайте себя, — успокаивающим тоном произнесла Гардения. — Мама никогда и не считала, что вы обязаны ей помогать, и тоже искренне вас любила. Она постоянно рассказывала мне, что вы были очень красивой. Настолько красивой, что, когда вы вместе приходили в церковь, все прихожане поворачивали в вашу сторону головы, а мужчины, певшие в хоре, смотрели не в книжки с гимнами, а на вас.
— В меня влюбился даже викарий, представляешь? — Герцогиня рассмеялась. — Он постоянно приходил к нам на чай и краснел до корней волос, как только я с ним заговаривала. А меня это жутко забавляло. Тогда я только начинала понимать, что имею власть над мужчинами. О, дорогая моя! Сколько же лет прошло с тех давних пор!
По ее губам скользнула мечтательная улыбка. Она немного помолчала и продолжила:
— В твоем возрасте я уже была замужем. Хотела уехать из дома. И потом, Хьюго Рейнбард казался мне очень привлекательным. Я его не любила, но восхищалась им. Отец пытался отговорить меня от этого замужества, но я ничего не желала слушать. Да и какая девушка на моем месте поступила бы иначе? Все, что я видела дома, так это деревенскую скуку и викария, а Рейнбард предлагал мне Париж!
— Мама говорила, что в подвенечном платье вы выглядели просто ангельски, — сказала Гардения. — Она постоянно о вас рассказывала, и я с нетерпением ждала момента встречи с вами.
Когда вы приехали к нам в июне 1902 года — видите, как точно я помню дату, — я убедилась, что, описывая вас, мама нисколько не преувеличивала. Вы были самой красивой из всех известных мне женщин.
Герцогиня довольно заулыбалась, потом резко вскинула руки и приложила их к лицу.
— Ты говоришь о событиях семилетней давности! А что теперь? Только взгляни на меня! Я постарела, у меня появились морщины. Даже не трудись со мной спорить. Зеркала мне не лгут… Моя красота, Гардения, осталась в прошлом. Но я стараюсь и буду продолжать стараться ее вернуть. Говорят, что в Венгрии изобрели новый метод…
Она резко замолчала, воодушевление мгновенно исчезло с ее лица.
— Только в данный момент не время разговаривать об этом.
Сейчас нам следует обсудить твою ситуацию. Ты поступила абсолютно правильно, приехав ко мне, детка. К кому еще ты смогла бы обратиться за помощью? Не страшно было отправляться в дорогу одной?
Гардения пожала плечами.
— В любом случае сопровождать меня теперь некому, — ответила она печально. — Конечно, было бы правильнее предупредить вас заранее о своем приезде, но для нашего дома уже нашли покупателя и меня торопили с выселением. Я распродала соседям остатки мебели, часть вырученных денег потратила на раздачу долгов, а то, что осталось, взяла с собой.
Телеграмму не смогла бы вам дать, это слишком дорого.
— Итак, ты приехала вчера вечером, — произнесла герцогиня. — Я на самом деле не поверила Ивонн, когда она сообщила мне, что ты здесь.
Гардения робко кивнула.
— Конечно. Я заявилась так неожиданно. Глупая, я даже не подумала о том, что у вас может быть вечеринка. Решила, что приеду и сразу вам обо всем расскажу… И вы меня поймете…
— Я понимаю, все понимаю, девочка, — сказала герцогиня. — Поэтому считаю, что нам стоит немедленно обсудить, как тебе быть. Оставаться здесь ты не можешь.
— Даже ненадолго? — Гардения испуганно моргнула. — Я, естественно, как можно быстрее займусь поисками работы, я думала над этим всю дорогу. Только вот не знаю, что я смогу делать. Для того чтобы быть гувернанткой, у меня не хватает знаний. Я ведь получила весьма скромное образование. Я владею французским — на том, чтобы я им занималась, настояла мама. А еще играю на фортепиано и немного умею рисовать. Арифметика всегда давалась мне с трудом, равно как и письмо.
— Быть гувернанткой — это просто кошмар. — Герцогиня скривила губы. — Ты не должна этим заниматься. Ты ведь моя племянница.
Гардения вздохнула.
— Что же вы мне посоветуете? Может, стать чьей-нибудь компаньонкой?
— Что ты! — Герцогиня фыркнула:
— Быть сопровождающей какой-то другой женщины? О, это убийственно!
— Но что мне остается? — спросила Гардения, беспомощно хлопая ресницами.
— Выйти замуж, моя девочка. Вот что! — провозгласила герцогиня.
Щеки Гардении покрылись легким румянцем.
— Естественно, я надеюсь, как надеются все девушки, — пробормотала она смущенно, — что однажды влюблюсь в какого-нибудь мужчину. Хотя в последнее время я и думать не могла о знакомствах и развлечениях… Сначала болел папа, потом он умер. Вскоре слегла и мама…
18 
