Особенно,... 
64 
Если бы не многолетняя привычка держать себя в руках, он заключил бы Лотти в объятия, едва переступив порог. Да, именно об этом он и мечтал весь день, мысленно подытожил он, продолжая возиться с пуговицами и завязками. Мокрая одежда снималась с трудом. Несмотря на внутренний жар, Ник вдруг понял, что ему и вправду холодно. За стеной Лотти открыла краны и нерешительно постучала в дверь гардеробной.
— Я принесла вам халат, — сообщила она и просунула в дверь руку с бордовым бархатным халатом.
Ник уставился на узкую кисть и тонкое запястье, пронизанное голубыми венами. Вчера ночью он легко находил каждую жилку, каждое уязвимое местечко на ее теле. Невольно протянув руку, он взял Лотти за хрупкое запястье, открыл дверь пошире и притянул жену к себе, глядя в ее раскрасневшееся лицо. Ей не составило труда понять, чего он жаждет.
— Халат мне не нужен, — хрипло выговорил Ник, роняя его на пол.
— Но душ… — пролепетала Лотти и умолкла: Ник принялся за ряд мелких пуговиц на ее лифе. Его пальцы двигались проворно и уверенно, он раздвинул полы лифа и добрался до корсета, поддерживающего грудь. Вместе с рукавами платья он спустил вниз бретельки нижней кофточки и прильнул губами к округлому плечу. К его удивлению, Лотти расслабилась в его объятиях с готовностью, которой он никак не ожидал. Воспламененный, он пробовал на вкус нежную кожу ее плеч, целовал и ласкал языком шею и одновременно освобождал ее от платья.
Вода в душевой кабинке начала нагреваться, ванную наполнял пар. Ник расстегнул крючки спереди на корсете и распустил жесткие полы. Держась за его плечи, Лотти помогла ему снять остальное белье. Она не открывала глаз, ее веки слегка подрагивали, она глубоко дышала.
Одержимый жаждой, Ник привлек ее к себе под горячий дождь. Отвернув лицо от потока воды, Лотти положила голову ему на плечо и покорно застыла, позволяя Нику ласкать все ее тело. Он приподнимал ее груди, дразнил кончиками пальцев соски, обхватывал обеими ладонями освобожденную от тисков корсета талию, гладил изгибы бедер, упругие ягодицы — ласкал ее повсюду, осторожно касаясь ее восставшим во всей красе достоинством. Застонав, Лотти послушно раздвинула ноги, подчиняясь его ладони, и сама потянулась к его большому пальцу. Ник приоткрыл ее пальцами, она ахнула и обмякла, позволяя ему войти. Он погрузился в потаенный уголок и принялся ласкать ее изнутри, доводя почти до экстаза. Лотти была уже готова забиться в сладостных судорогах, когда Ник приподнял ее, подхватив одной рукой под ягодицы, а другой придерживая за спину. Удивленно вскрикнув, Лотти вцепилась в него и широко раскрыла глаза, почувствовав его внутри. Она плотно сомкнулась вокруг него, впитывая каждое движение разгоряченного копья.
— Я держу тебя, — прошептал он, крепко прижимая к себе ее скользкое тело, — не бойся.
Тяжело дыша, она запрокинула голову. Под струями горячей воды, с нежным женским телом в объятиях Ник забыл обо всех своих бедах. Он заполнял Лотти сильными ударами, возобновлял их до тех пор, пока она не вскрикнула. Ник замер, наслаждаясь ее дрожью и тесными глубинами тела. Эти спазмы помогли ему продвинуться глубже, по чреслам прошли волны наслаждения, и он со стоном излился в нее.
Бережно и медленно он разжал объятия и поставил Лотти на пол кабинки. Он прижал ее к себе, коснулся ртом мокрых волос, опущенных ресниц, кончика носа. Но едва он добрался до губ, Лотти отвернулась, и он в досаде зарычал, жаждая ощутить ее вкус. Ничего и никогда он не желал так страстно. Он чуть было не сжал ее голову ладонями и не впился в ее рот, но понял, что этим не удовлетворится: принуждать Лотти к чему-либо было бесполезно.
Ник вынес ее из кабинки, помог вытереться, усадил перед камином и принялся расчесывать длинные волосы. Влажные пряди отливали янтарем, а высыхая, приобретали оттенок шампанского. Восхищаясь контрастом шелковистых волос и бархатного халата, Ник долго перебирал их.
— Как прошла встреча с сэром Грантом? — спросила Лотти, прислоняясь спиной к его груди и поудобнее устраиваясь на пушистом обюссонском ковре. В огромном халате Ника она буквально тонула.
— Естественно, он поддержал сэра Росса, — ответил Ник, с удивлением отмечая, что утренние горечь и отчаяние заметно утихли. Похоже, он уже примирился с будущим, каким бы нежеланным оно ни было. Он рассказал Лотти о грядущем упразднении конторы на Боу-стрит, и Лотти обернулась, задумчиво нахмурившись:
64 
