49 
— Продолжайте, — маркиз словно окаменел.
— Все просто, — пожал плечами Грэгор. — Выделяйте деньги на ее содержание. В противном случае детали вашего... не вступившего в силу брака... станут достоянием общественности.
Маркиз стиснул кулаки — по-прежнему сжимая в одной руке перчатки. Но если у него и было желание ударить Грэгора, он смог сдержать себя.
— Моя жена участвовала в составлении этого милого плана?
Грэгор закинул руки за голову и зевнул.
— Ваша жена? У нее нет ни вкуса, ни склонности к делам подобного рода.
Евгения была рада, что Грэгор, по крайней мере, не впутал ее в свои махинации. Но эта радость растаяла после его следующего замечания.
— Почему бы вам не уплатить — и дело с концом? Что будет знать общество? Что ваша жена сбежала с художником. Во всем будет виновата именно она.
Маркиз повернулся и, прищурившись, взглянул на Грэгора.
— Моя жена не знает, что ее имя замарано подобным образом?
— Совершенно верно.
— И она не хочет увидеться со мной, чтобы сказать мне это в лицо?
— Совершенно верно.
Маркиз подошел к окну. Он стоял спиной, и Евгения осмелилась открыть дверь чуть шире. Его высокая прямая фигура четко вырисовывалась на фоне окна, залитого лунным светом. Он откинул голову назад, как будто всматривался в ночное небо, где тысячи звезд горели как крошечные бриллианты. Как бриллианты, которые маркиз дарил ей от чистого сердца, потому что любил ее. Эти бриллианты забрала Бриджит, чтобы финансировать их побег.
«О, какой же я была бессердечной дурочкой!» — подумала Евгения. Она прислонилась к дверному косяку, от стыда и чувства вины ей стало дурно.
Маркиз глубоко вздохнул.
— Какую сумму вы просите, Бродоски? — спросил он глухо.
Грэгор насмешливо ухмыльнулся.
— В какую сумму вы оцениваете свою репутацию?
Маркиз развернулся и с отвращением посмотрел на Грэгора.
— Скорее, во сколько я оцениваю свою жену.
Евгения не отпрянула от двери, как должна была бы.
Она стояла, как завороженная, потрясенная благородством черт мужа.
Грэгор с любопытством смотрел на маркиза.
— Неужели вас заботит судьба женщины, которой нет до вас дела?
— Ни одной женщине, которая связана со мной в той или иной степени, я не пожелал бы скатиться до нищеты.
Грэгора это явно позабавило.
— Какие высокие принципы! Ну что же, наверное, это обойдется вам... скажем, в пять тысяч фунтов.
Евгения задохнулась от изумления, услышав такую сумму. Но маркиз даже не вздрогнул.
— Пусть будет пять тысяч, — ответил он.
«Как легко он согласился», — подумала Евгения в смятении. Она почувствовала себя глубоко и необъяснимо задетой тем, что муж так легко отпускает ее. Наверное, он действительно серьезно увлечен леди Уоллинг.
— Насколько я понимаю, вы ожидаете, что я займусь оформлением развода, — продолжал маркиз, — чтобы вы могли жениться на... Евгении?
— О, конечно, конечно, — быстро ответил Грэгор. — Но что касается нашего нынешнего дела. Как вы собираетесь мне платить?
Маркиз принялся натягивать перчатки.
— Вы говорили, что собираетесь увезти... мою жену... заграницу?
— В Амстердам. Или в Париж, — осторожно ответил Грэгор.
— Пусть будет Париж, — сказал маркиз. — Деньг будут вноситься ежемесячным платежом в Банк де Клюни на улице Демерейль.
Грэгор выглядел разочарованным.
— Ежемесячным платежом!
— Да, — твердо произнес маркиз.
Очевидно, Грэгор рассчитывал на единовременную сумму.
— Тогда на мое имя, — тут же предложил он.
— На имя моей жены. — Ответ маркиза был молниеносным и категоричным.
— Вы хотите привязать меня к ее юбке, — уныло заключил Грэгор.
— Вот именно! — сказал маркиз.
Он повернулся, чтобы уйти. Сердце Евгении оборвалось. Она не поняла ни смысла последней части разговора, ни его важности. Ее мысли путались от отчаяния, когда она поняла, что это, быть может, последний раз, когда она видит маркиза. Прежде она мечтала сбежать от него, теперь же не могла перенести того, что он уходит. Уйдет из виду, из ее жизни человек, чью реальную значимость для себя она начала осознавать только сейчас.
Забыв об осторожности, Евгения вскрикнула, открыла дверь настежь и выбежала из комнаты.
— Милорд!
Он замер, медленно повернулся и окинул ее взглядом с ног до головы, отмечая нижнюю сорочку, соскользнувшую с плеча, босые ноги и растрепанные волосы. Потом он перевел взгляд на ее лицо. Отчаяние, которое оно выражало, казалось, ничуть не тронуло его. Он лишь отвесил ей вежливый поклон.
49 
