Последние отзывы

  68  

Арутюныч в ужасе схватился за голову:

– Сто марок на эту клячу?!! Что вы делаете?! Это же кошмарная профанация!!! – простонал он и, от греха подальше, постарался моментально исчезнуть.

– Сто марок, Леха… – Гриша был вконец раздавлен. – Стольник!

– Да. Пойди и поставь на Дженифер сто марок, – с металлом в голосе повторил Леша Самошников.

Я только диву давался, Владим Владимыч!… Впервые я видел Лешку таким уверенным в себе и непреклонным. Ах, как я им гордился, как желал ему удачи, которая, может быть, вернет его домой – в Ленинград…

Сейчас я могу вам признаться, что, сочинив «завтрашнюю газету», я грубо нарушил одну из важных статей КАХа – Кодекса Ангелов-Хранителей. Это, знаете ли, что-то среднее между «Уголовным кодексом» и «Уставом внутренней службы»… Так вот, КАХ категорически запрещал Ангелам-Хранителям искусственно создавать заведомо неправедные или безнравственные ситуации даже во спасение Охраняемого! Я же своей «завтрашней газетой» заставил Лешку Самошникова отказаться от самоубийства за две минуты до его вероятной гибели, но в то же время вконец попрал запретительную статью КАХа! Я обеспечил Лешке возможность получения денег по заранее известному списку победителей завтрашних бегов, что было явно неправедным, а затем спровоцировал безнравственную дачу взятки должностному лицу. И совершенно не важно, что это «лицо» было мордой подонка и чиновного бандита, а моя мальчишеская, довольно остроумная выдумка с газетой уберегла Нашего же Общего, Опекаемого Небом Алексея Самошникова от смерти. И могла вернуть Лешку в Ленинград, домой, к родным и любимым. Ко всему тому, из чего и состоит так называемая родина… Тогда я ни о каком КАХе и не думал. Я был занят только вызволением Лешки из беды, в которую он попал по собственной дурости. Мне очень нужно было вернуть его домой! Что-то мне тогда подсказывало, что цепь семейных несчастий Самошниковых еще не размоталась до конца. Что-то им еще грозит… И хорошо было бы, чтобы Лешка к этому времени был уже дома!

Ангел замолчал.

Я вдруг увидел, как этот очень неглупый, ироничный, красивый голубоглазый здоровенный парняга так и не сумел скрыть своего волнения!

И тогда я подумал о том, какой душевной тонкостью, какой редчайшей сердечной изысканностью должен обладать очень современный молодой мужик, чтобы у него перехватывало дыхание и появлялся предательский комок в горле, когда он вспоминает свои далекие детские годы…

– Спасибо вам большое, Владим Владимыч, – тихо проговорил Ангел. – Простите меня, пожалуйста, – я невольно вторгся в ваши размышления, но они столь сильны и открыты, что не могли пройти мимо меня. И я вам очень признателен…

– Все в порядке, Ангел, – поспешил сказать я. – Так как прошел первый забег? И естественно, все последующие.

Ангел поднял соскользнувший на пол «Московский комсомолец», аккуратно положил его на столик и придавил пустым стаканом в тяжелом подстаканнике. Наверное, Ангелу нужно было время, чтобы окончательно прийти в себя.

– Я не думаю, что вам необходимы специфические ипподромные подробности. Нам с вами в них все равно не разобраться. А мы от этого будем оба чувствовать себя униженно. Это же вредно в любом возрасте… Вас устроят конечные результаты забегов? – спросил Ангел.

– Вне всякого сомнения! Лапидарно – в отчетно-телеграфном стиле.

– Тем более что этот телеграфный стиль будет тоже достаточно драматичен, – подхватил оправившийся Ангел. – Слушаете?

– Развесив уши! – заверил я Ангела.

– Итак. Дженифер, конечно же, победила и привезла в своей «качалке» геррам Самошникову и Гаврилиди одиннадцать тысяч триста восемьдесят две марки.

– С ума сойти!…

Я был в полном восторге.

Тут же за их спинами с истошным криком «А я вам что говорил?!» появился Арутюныч. На что сильно прибалдевший Гриша, как писали классики, «с прямотой римлянина» коротко сказал ему:

– Пошел на хер!

Этим воспоминаниям Ангел даже улыбнулся и стыдливо признался:

– А я на радостях даже сделал круг над всем ипподромом!

Во втором заезде на Шагала поставили максимальный лимит ставок – пять тысяч марок.

С Гришей была истерика. Он попытался устроить маленький бунт, но Лешка жестоко подавил Гришин революционный порыв, и в результате второго заезда жеребец с гордой еврейской кличкой Шагал опередил всех своих соперников почти на корпус и привез для Лешки и Гриши уже совсем непомерную сумму в сорок семь тысяч марок!!!

  68