33 
Она помогла дочери расстегнуть пуговицы платья.
— Я скучала по тебе, дорогая, — сказала миссис Грандел. — Расскажи, как тебе понравилась Греция?
— Она была… намного прекраснее… чем я ожидала.
— Мне бы хотелось услышать подробный рассказ о том, что произошло с тех пор, как ты уехала, и, конечно, о тех местах, где тебе удалось побывать.
На секунду у Авилы промелькнула мысль, что она не сможет говорить о том, где была, так как все будет напоминать ей о принце Дарий.
Она вдруг очень отчетливо вспомнила, какие комплименты он говорил ей, когда они любовались на мраморные статуи портала Эрехтейона.
Она вспомнила, как он сравнил ее с Афиной, как на следующий день предложил ей выйти за него замуж.
К счастью, пока она переодевалась, можно было говорить немного. Но позже, когда они ехали домой в закрытом фаэтоне, нанятом для них принцем Холденом, отмалчиваться стало труднее.
Тогда Авила притворилась, что очень устала с дороги и что ей нужно немного поспать.
Правда, предварительно она рассказала матери о церемонии похорон и о том, как ее принимали в британском посольстве.
— Жаль, что тебе не удалось остановиться во дворце, — сказала миссис Грандел. — Он необыкновенно красив внутри, а статуи, украшающие его, просто потрясающие.
— Я не думала, что ты когда-либо была во дворце, мама, — удивилась Авила.
— Я никогда тебе не рассказывала, потому что не надеялась, что ты когда-либо посетишь Грецию, — быстро ответила миссис Грандел и добавила:
— Расскажи, как тебе понравился Парфенон.
Авила с трудом выдавила несколько слов, но тут же вспомнила голос Дария и его близость.
Она закрыла глаза, молясь, чтобы ее мать никогда не узнала о ее страданиях. Этот допрос был просто невыносим.
Когда они подъезжали к дому, ее отец вышел их встречать.
— Надеюсь, ты хорошо провела время, — спросил он. — Твоя мать так волновалась, пока ты отсутствовала! До сих пор не понимаю почему.
— Все было необыкновенно, папа, — ответила Авила. — Я побывала в местах, о которых мне рассказывала мама. Тебя бы порадовало, если бы ты слышал, как все хвалили мой греческий.
— А разве могло быть иначе, если твоя мать родом из Греции? — улыбнулся викарий. — Ну, теперь, слава Богу, ты дома. Твоя мать так волновалась, словно ты навсегда улетела на другую планету!
Авила принужденно рассмеялась.
— Я вернулась, — ответила она. — Теперь мне все кажется сном.
И это была правда.
Конечно же, это был сон. Сон такой прекрасный, такой идеальный, что он вряд ли когда-либо мог стать правдой.
Когда она оставалась одна, перед глазами оживали спрятанные в траве анемоны.
Авила думала, удастся ли ей когда-нибудь вновь услышать волшебный шелест серебряных крыльев и стук колес серебряной колесницы.
Все это осталось на Делосе. А ей никогда уже больше не увидеть ни Делос, ни принца!
Затем эти воспоминания постепенно начнут стираться из памяти до тех пор, пока вообще будет трудно поверить в то, что это все когда-то с ней произошло.
«Как мне все это вынести? Как мне жить дальше?»— спросила себя ночью Авила.
Она открыла окно и взглянула на звезды.
Это были те самые звезды, что сияли над ней, когда она была в Греции.
Теперь они казались дальше и холоднее.
Как могло такое случиться: ей дали испытать состояние божественного счастья, а теперь бросили обратно в пустоту суетного мира.
Вдруг Авила почувствовала, что слезы градом льются по щекам.
— Я потеряла… его! Я потеряла его! — всхлипывала она.
Она чувствовала, что потеряла не только принца Дария, но и бога Аполлона.
Она заставила себя уснуть, но когда проснулась, все вновь показалось ей невыносимо тоскливым. Ей хотелось только одного: никого не видеть.
Но в то же время она не хотела, чтобы родители заподозрили, что с ней в Греции что-то случилось.
Взявшись за роль, нельзя было уходить со сцены. Теперь нужно играть саму себя.
Она оделась и спустилась вниз, когда все еще спали.
Авила прошла на конюшню. Втайне она надеялась, что принц Холден сдержал свое обещание и прислал ей в подарок коня.
Вдруг она вспомнила, что принцесса передала ей какой-то сверток, прежде чем покинуть спальню.
Миссис Грандел торопилась уехать домой и Авила не стала разворачивать подарок.
Сейчас он был у нее в комнате наверху, в ящике для перчаток.
Лошади на конюшне узнали ее, тянулись к ней мордами.
33 
