34 
Даже в самых сильных порывах страсти Рейф был очень осторожен и всегда заботился о том, чтобы она получила удовольствие, даже если для этого приходилось отложить свое. И эта заботливость всегда согревала ее сердце и вызывала улыбку. Чем больше Джулианна узнавала Рейфа, тем больше он ей нравился, а его внимательность была одним из тех качеств, которые она так ценила в мужчинах.
Завязав шнурок полуботинка аккуратным бантиком, Рейф ласково похлопал ее по обтянутой чулком ноге. Он опустил и расправил ее юбки, потом выпрямился во весь рост и протянул ей руку, чтобы помочь встать.
— Готова?
Джулианна кивнула, подавив вздох. Уходить решительно не хотелось.
Опередив Рейфа, она направилась к двери.
— Погоди! — позвал он. — А это что такое?
Вернувшись к кровати, Рейф наклонился и вытащил что-то из-под ковра. Джулианна обернулась и увидела в его руке изящную золотую цепочку, усыпанную мелкими жемчужинками.
— Ваш браслет, миледи. Должно быть, когда я его снял, он соскользнул на пол.
— О Боже! Какая же я беспечная! Если бы он пропал, я бы ужасно расстроилась.
Он изогнул бровь:
— Это подарок? От какого-то дорогого человека в твоей жизни?
— От мамы. Она подарила мне его надень рождения, за год до своей смерти.
Его лицо посерьезнело.
— Тогда я особенно рад, что браслет нашелся.
Взяв Джулианну за руку, он надел драгоценность на ее запястье и застегнул. Убедившись, что браслет держится надежно, повернул ее ладонь и поцеловал в самую серединку.
Уголки его губ поднялись вверх, а на щеках появились ямочки.
Джулианна посмотрела на них — на него, — и сердце ее подпрыгнуло.
Рейф наклонился и прильнул к ее губам в прощальном страстном поцелуе. Закрыв глаза, она застонала от удовольствия и пылко откликнулась на поцелуй.
Два вечера спустя БертонСент-Джордж нанес визит совсем другого рода.
Усевшись в кресло, которое он предварительно был вынужден протереть собственным носовым платком, Бертон смотрел, как его старый друг, сэр Стивен Херст, наливает себе виски.
Бертон стал рассматривать запущенную гостиную. Много лет назад это была уютная комната, обставленная Красиной мебелью с элегантной шелковой обивкой в теплых тонах синего и золотого цветов. Но все это происходило еще до смерти родителей Херста, до того, как он унаследовал титул и начал безудержно тратить родительское состояние.
Теперь дом отчаянно нуждался в том, чтобы его проветрили и как следует, отдраили — в комнатах воняло спиртным, застарелым табачным дымом и пылью. На одном из приставных столиков покрывался плесенью недоеденный сыр.
Он сам не понимал, почему до сих пор терпит Херста. Вероятно, в память об их детской дружбе. Однако существуют же какие-то пределы.
— Ну, так в чем дело, Херст? — с неприкрытым нетерпением спросил Бертон. — Что такого срочного, что мне пришлось ломать все планы на вечер, мчаться сюда и выслушивать твое нытье?
— Я не ною, — захныкал Херст, вытирая влажные пальцы о взлохмаченные каштановые волосы. — И мне не нравится твой тон!
Бертон поднялся:
— В таком случае я ухожу. У меня есть куда более интересные занятия, чем сидеть тут и любоваться, как ты напиваешься до бесчувствия.
— Н-нет, Мидлтон, не уходи! Прости. Мне нужна твоя помощь.
— В чем?
Херст наклонился вперед, и глаза его чуть не вылезли из орбит.
— Пендрагон! Этот чертов ублюдок взялся за нас всех. Он выслеживает нас одного за другим, и мы с тобой — следующие!
Бертон расхохотался:
— Что за чушь ты несешь! Я тебе уже говорил — Пендрагон нам не опасен. Может, этот сукин сын и сунул свой нос в половину финансовых сделок в этой стране, но нас он не тронет. Он знает, что этого делать нельзя. В конце концов, кто поверит ему или его клеветническим обвинениям?
— Это и не требуется. Он находит способы уничтожить нас потихоньку. Разве ты не слышал про Чаллонера?
Заинтригованный Бертон снова сел.
— А что с ним случилось?
— Он попал в долговую тюрьму. Вчера утром пришли, надели на него кандалы и уволокли во Флит. Он заложил свое имение за огромные деньги, и теперь оно пропадет — все пропадет! — если он не заплатит.
— И закладная у Пендрагона?
Херст помотал головой:
— Нет никакой закладной. Чаллонер очень много вложил в судоходную компанию, а она обанкротилась. Когда утонули ее четыре лучших судна, состояние Чаллонера пошло ко дну вместе с ними.
34 
