Особенно,... 
46 
Внутри у нее все похолодело. Должно быть, Корд послал за бароном. Разве можно было довериться графу? Почему она не прислушалась к своим опасениям? Почему не схватила Клер за руку и не скрылась с ней, когда они вернулись в Лондон?
Слезы подступили к ее глазам, но она не разрешила им пролиться. Она не желала обнаруживать слабость перед отчимом. Тори выпрямилась, ожидая, что ее схватят стражники, но раньше, чем они приблизились к ней, перед ними оказался граф.
– Ни шагу дальше, – сказал он, замораживая их взглядом. Потом тяжело посмотрел на барона: – Полагаю, вы Харвуд.
Тот заносчиво осклабился.
– К вашим услугам, милорд. – Он был высоким и тощим, как хлыст, с лицом, прорезанным глубокими складками. Будучи самолюбивым и жестоким, он в течение года, пока обольщал их мать, притворялся добрым, почти великодушным. Он относился к тому сорту людей, которые готовы на все, чтобы заполучить желаемое, и Тори ненавидела его за это.
– Прежде чем вы что-либо предпримете, – сказал граф, – я хочу предупредить вас, что мисс Уайтинг и ее сестра находятся под моей защитой.
– В самом деле?
– Я только нынешним утром узнал о вашем родстве. Я собирался связаться с вами и попытаться уладить все недоразумения.
Харвуд продолжал надменно улыбаться:
– Нечего улаживать. Мои непокорные дочери вернутся домой и будут возмещать убытки, понесенные мной из-за кражи ожерелья, вот и все. Лорд Брант, я приношу свои извинения за принесенные неудобства. Если есть что-либо, что я могу сделать…
– Вы можете оставить их на мое попечение, пока дело не будет улажено. Моя кузина и ее муж, лорд и леди Эймз, возьмут их под свое покровительство. Виктория и Клер могли бы пожить у них в Форест-Глен, их имении в Бакингемшире.
Для Тори забрезжил слабый лучик надежды. Корд не предал их. Он пытался помочь им, как и обещал.
– Вы, кажется, не понимаете, – с нажимом сказал барон. – Ничего не надо делать. Девушки возвращаются домой со мной, их опекуном по завещанию.
Во всем облике графа начало проявляться какое-то разочарование, близкое к безысходности. Он не мог помочь им, чего она и боялась. Кровь отхлынула от ее лица, колени подкашивались. Боже, Тори могла представить себе, какое наказание изобретет барон за то, что она сделала.
Но это ничего не значило по сравнению с тем, что барон уготовил Клер.
Тори слышала, как плачет сестра, которую один из стражников привел в кабинет. Клер смотрела на графа, совершенно упав духом, уверенная, что он виновник происходящего.
– Благодарю вас за то, что вы дали им пристанище, – продолжил Харвуд. – Но поскольку пребывание в холостяцком доме в течение долгого времени может пагубно сказаться на репутации моих дочерей, я надеюсь, вы будете хранить молчание.
– Никто не услышит от меня ни слова. Теперь Харвуд перенес внимание на Клер.
– Идите, моя милочка. Время вернуться домой. Корд вонзил в него предупреждающий взгляд.
– Повторяю, эти женщины находятся под моей защитой. Если с ними будут плохо обходиться, вы лично ответите мне за это.
Барон ничего не сказал, только губы у него вытянулись в ниточку, выдавая внутреннюю борьбу, – он не хотел срываться.
– А если я узнаю, что им был нанесен какой-либо урон во время их пребывания здесь, вы, сэр, ответите мне!
Как будто это его заботит, подумала Тори. Хотя он мог забеспокоиться, не похитил ли граф невинность Клер, ведь он сам рассчитывал сделать это. Вот что на самом деле могло расстроить его. И он, несомненно, был бы очень удивлен, узнав, что добычей графа стала старшая падчерица.
Харвуд вывел Клер из кабинета, Тори поплелась за ними, но граф схватил ее за руку.
– Я не оставлю вас. Я приду за вами. Я найду способ помочь Клер.
Наверное, он будет пытаться. Он сделает все, что может. Но суды очень строги в делах такого рода, и у него нет ни малейшего шанса на успех.
– Со мной все будет хорошо. Это Клер нуждается в помощи.
– Я вас не оставлю, – сказал граф с еще большей горячностью, глаза у него были темными и суровыми. Тревога сжимала его скулы, когда он протянул руку и коснулся ее щеки.
Тори еще раз взглянула на него, запоминая черты красивого лица, думая о проведенной вместе ночи, в первый раз признаваясь себе, как много он стал значить для нее. Она поняла, что по-настоящему любит его.
И если Харвуд добьется своего, она никогда больше не увидит графа.
Глава 11
– Значит, это правда. – Корд мерил шагами восточный ковер в китайской комнате городского дома герцога Шеффилда, великолепного особняка на Хановер-сквер, подавляющего собой большую часть соседних строений. Китайская комната также впечатляла своим великолепием: черные с золотом потолки, глубокие диваны, обитые восточным шелком, мебель, сверкающая черным лаком, и вазы цвета киновари с затейливыми узорами.
46 
