26 
Кровь бросилась Саманте в лицо.
– Ты упускаешь из вида одну немаловажную деталь, – отчеканила она без малейшего колебания. – Я люблю Каллена! И всегда любила, а молчала потому, что думала, будто ты тоже любишь его. Но я больше не собираюсь смотреть, как ты изводишь Каллена своими капризами. И если я смогу дать ему счастье, меня ничто не остановит!
– Желаю удачи, – язвительно пожелала Уитни. – Тебе она очень понадобится.
В трубке раздались гудки, а перед глазами Саманты вдруг возникла яркая картина: Каллен у ее ног с горящими страстью глазами, а Уитни задыхается от бессильной злобы.
Саманта швырнула трубку и с мрачным видом отправилась в спальню. Гнев душил ее, хотелось что-нибудь разбить вдребезги или растоптать, чтобы дать выход раздражению. Возможно, тогда у нее стало бы легче на душе.
Но ничего сокрушать Саманта не стала, а вместо этого включила запись Шопена. Она сняла джинсы и рубашку, с досадой бросила их на кресло в углу и, оставшись в трусиках и лифчике, принялась придирчиво разглядывать себя в зеркале.
Она все еще продолжала сердиться, но уже не на Уитни, а на Каллена – за то, что она казалась ему девчонкой-сорванцом, которой нужно позаботиться о своей внешности. А между тем у нее очень даже неплохая фигура. Сейчас, правда, она немного похудела, но это дело поправимое. Ведь нравилась же она когда-то мужчинам! Филлиппе Валентайн – самый убедительный тому пример.
Мелодии Шопена переплетались с воспоминаниями о годах, проведенных в Париже. Она тогда ощущала себя полной жизненных сил, хотелось так много сделать, все вокруг было ново и интересно. На веселых студенческих вечеринках рассуждали о музыке, философии, политике, спорили о путях развития цивилизации, но при этом не забывали танцевать и обсуждать пикантные подробности любовных романов. Кто знает, может, задуманный ими Грандиозный План поможет ей вернуть прежнюю бодрость и радость жизни?
Саманта открыла шкаф и задумчиво оглядела купленные в Европе наряды, ни один из которых ей здесь не пришлось надеть. Все вещи были просто великолепны – отлично сшитые и невероятно сексуальные. Семь лет назад она с большим удовольствием носила эти платья, ей нравилось ощущать кожей нежность шелка и мягкость кружев. Эта одежда обостряла и возбуждала ее чувства, она ловила на себе восхищенные взгляды мужчин.
Что, если завтра вечером она позволит себе выглядеть и чувствовать себя женщиной, а не только тренером лошадей? Не примут ли ее за полную идиотку? Как бы там ни было, завтра ей обязательно надо показать себя. Ведь успех их плана в большой степени зависит от того, удастся ли ей превзойти Уитни. Конечно, это сумасшедшая затея, но в то же время невероятно заманчивая! Никогда раньше Саманте не приходилось ни в чем соперничать с подругой – тем более из-за мужчины.
Губы Саманты сложились в коварную улыбку. Неплохо было бы хоть раз поставить Уитни на место. И еще хорошо бы показать Каллену, что она совсем не угловатая девчонка-сорванец.
– Вид у тебя решительный, – заметила с порога Эрин.
– У меня как раз такое настроение, – обернувшись к сестре, ответила Саманта.
– Что-то замышляешь, сестричка? – удивленно приподняла брови Эрин.
– Именно! Приготовься, сейчас мы с тобой займемся превращением гусеницы в бабочку. Поможешь своей сестре тряхнуть стариной?
– С удовольствием! – радостно потерла руки Эрин.
Саманта широко улыбнулась и заново осмотрела свои фирменные туалеты. Да, в таких нарядах никто не может показаться гадким утенком. Правда, все они были куплены семь лет назад… Она потрогала приятно поскрипывавший тонкий шелк. Не беда, для начального этапа эти платья прекрасно подойдут. Сначала она докажет им всем, что с ней следует считаться, а там видно будет.
5
Каллен застегивал галстук-бабочку, страшно довольный, что они с Самантой, как в детстве, снова вместе в дерзкой затее. Как много лет прошло с тех пор, когда их объединяла любовь к приключениям! Он надеялся, что авантюрная жилка сохранилась в Саманте и романтический дух в ней не угас. В этот вечер им предстояло начать первый этап Грандиозного Плана, успех которого целиком зависел от предприимчивости Саманты. Провести Уитни было не так уж просто.
Каллен вдел в петлицу бутон розы, затем расчесал волосы и, решив, что они у него чересчур длинные, закрепил их сзади в густой хвост. Он мельком оглядел себя в зеркале и поспешно отвернулся: шрам на щеке всякий раз будил слишком болезненные воспоминания. Однако видом своим Каллен остался доволен, да и вечер предстоял многообещающий. Каллен с интересом ждал развития интриги, а кроме того, как всегда, на подобных вечерах он мог рассчитывать на женское внимание. Но самое главное – Каллен надеялся пробудить в сердце Уитни искры ревности. Конечно, до свадьбы было по-прежнему далеко, но повод для оптимизма у него появился.
26 
