Глава 4

– У модисток всегда можно услышать самые свежие сплетни, – заметила миссис Флоренс, выслушав рассказ Мадлен о посещении мастерской миссис Бернард. – Сама атмосфера мастерской пропитана вестями о скандалах и интригах. Не стану скрывать, обо мне тоже часто говорили у модисток – женщины скрежетали зубами, когда я уводила у них из-под носа мужей или любовников.

– Неужели? – не удержалась от вопроса Мадлен.

– Правда, такое случилось всего несколько раз.

Мадлен улыбнулась и оглядела гостиную миссис Флоренс. На одной из стен висел в рамке легкий газовый костюм, усыпанный полудрагоценными камнями. По обе стороны от костюма, в углах комнаты, стояли резные треугольные сундуки.

– Что вы в них храните? – спросила Мадлен.

– Сувениры времен моей молодости. – Миссис Флоренс поудобнее устроилась в кресле с обивкой из расшитого узорами бархата и придвинула к себе тарелку с сандвичами. – Если хочешь, можешь в них заглянуть.

Мадлен не заставила себя упрашивать. Опустившись на колени, она повернула ключ в замке одного из сундуков. Комната наполнилась ароматом лаванды. Мадлен бережно вынула верхний из свертков.

– Этот костюм мне изготовили для роли Ипполиты в пьесе «Ни да, ни нет», – поясняла миссис Флоренс, пока Мадлен разворачивала «древние» доспехи вплоть до наколенников и шлема с плюмажем. – Мне всегда удавались роли девчонок-сорванцов – у меня были отменные ножки. Пожилая дама улыбнулась. – А вот платье, в котором я играла Офелию.

Мадлен, затаив дыхание, развернула зеленоватое полупрозрачное платье, украшенное крохотными вышивками – сотнями бутонов роз.

– Наверное, в нем вы были обворожительны!

– В одной из коробок хранится головной убор к этому наряду, – сказала миссис Флоренс.

Открыв кожаный футляр, Мадлен обнаружила изысканные украшения, перчатки из кружева, шелка и кожи, выцветшие туфельки, отделанные цветами, и целую коллекцию вееров. Миссис Флоренс рассказывала историю каждого предмета, вспоминала о своем сценическом прошлом, а Мадлен с жадностью слушала ее,

Но, увидев в руках Мадлен небольшую шкатулку зеленого лака, миссис Флоренс перестала улыбаться, и на ее лице появилось выражение беспокойства и скорби.

– Не открывай ее, детка. Это не для чужих глаз.

– О, простите…

– Не извиняйся, просто передай ее мне.

Пожилая дама обхватила шкатулку своими морщинистыми руками. Крепко стиснула побелевшими пальцами. Она долго смотрела на шкатулку, словно забыв о присутствии Мадлен.

– Мадам, может быть, я уберу все и уйду? – тихо спросила Мадлен,

Миссис Флоренс вздрогнула, будто очнувшись. Теперь ее взгляд выражал бесконечное сожаление.

– В ней хранятся несколько миниатюр, – объяснила она, поглаживая блестящую лакированную поверхность. Медленно поднеся к губам шкатулку, миссис Флоренс поцеловала ее и взглянула на Мадлен блестящими глазами. – Хочешь увидеть одну из них?

Мадлен кивнула и подошла поближе. Села на ковер у ног пожилой дамы.

Миссис Флоренс извлекла из шкатулки крохотный портрет в золотой рамке и протянула его Мадлен.

На портрете была изображена девочка лет пяти или шести с огромными голубыми глазами на ангельском личике. На голове у нее красовалась огромная шляпа, из-под которой выбивались длинные рыжеватые локоны.

– Какая прелесть! с искренним восхищением прошептала Мадлен. – Кто это?

– Моя дочь.

Мадлен как завороженная смотрела на миниатюру.

– Я не знала, что у вас…

– Об этом знали немногие. Видишь ли, она была незаконнорожденной. – Миссис Флоренс вглядывалась в лицо Мадлен, возможно, отыскивая признаки осуждения. Так и не обнаружив их, она продолжала:

  34