Последние отзывы

  24  

Целую жизнь, полную неистовых чувств.

Смотревшие с берега увидели крохотную человеческую фигурку, вдруг возникшую вверху ревущей, рушащейся стены, вспарываемой торчащими изнутри скальными клыками. Фигурку, мелькнувшую в чудовищном танце перехлестывающихся потоков и канувшую в безумном котле, где между хаотическими каменными нагромождениями выдыхалась ярость лишенной русла реки.

* * *

• Река подмывает берег.
• И падает берег в реку.
• И, вспенившись, глохнут струи
• Под комьями вязкой глины.

• Уходит вода на запад.
• И там отражает небо.
• А здесь только корка ила,
• Растрескавшегося от зноя.

• Конечно, река бессмертна.
• И берег бессмертен тоже.
• И скоро, довольно скоро
• Сойдутся они, как прежде.
• Как прежде. Когда-то. Ныне ж
• Утративший веру путник
• Уткнется в сухое русло
• И тихо умрет от жажды,– 

было написано на кувшине.

– Эйрис! Откуда у вас такая посуда? Это же чаши старинной тайской работы! У нас они стоили бы очень дорого!

– Да. Они красивые. Откуда? Сотню лет назад к нашему берегу приходили большие корабли. Такие же большие, как тот, на котором приплыл ты. Они привозили вещи, иногда – людей. Потом перестали приходить.

– Почему?

– Я не знаю. Теперь, если нам нужно что-нибудь, чего не дает Вечное Лоно, мы покупаем или обмениваем это на побережье моря Зур.

– И никто никогда не приходит из нашего мира к вам?

– Теперь – нет. Впрочем, я сказала неправду. К нам иногда прилетает один маг. Прилетает на драконе.

– Кто он, Эйрис?

– Я не знаю. Он разговаривает только с отцом и Слушающим. У него на лбу обруч с большим черным камнем. Ты знаешь его?

– Нет. В Конге хватает магов. Даже у нас, в Фаранге, я знаю четырех. Одному я перестраивал дом. Он хорошо заплатил – избавил всю артель от плохих зубов. Верней, сделал их хорошими.

– Как это – плохие зубы?

– Эйрис! Тебя никогда не мучила зубная боль?

– Никогда! Разве зубы могут болеть? Они же такие твердые – как их поранить? Правда, бывает, в поединке или на охоте кому-то выбьют зуб. Тогда нужно время, чтобы вырос новый. Но это не так уж больно…

Несмех улыбнулся.

– Забыл, кто вы! – проговорил он.– Слушай, а драконами вы умеете повелевать?

– Зачем? – Эйрис удивилась.– Мы живем в Лоне, а не на небе.

– На драконе можно облететь весь мир!

– Бо-ольшой! Наш мир – Вечное Лоно! И мы не хотим другого. Может быть, когда ты станешь одним из нас…

– Я?!

– Оу! Почти одним из нас, ты поймешь, что Лоно – это все. То, что вне его,– лишь тень жизни…

– …конечно, большой лук или арбалет стреляют дальше, но кому нужно далеко стрелять – в Лесу? Все, что дальше пятидесяти шагов, не представляет настоящей опасности. Даже от хорахша или стаи сиргибров можно спрятаться на таком расстоянии.

– Сиргибры – это кто? – спросил Несмех.

О хорахше, самом крупном ящере Гибельного леса, он разумеется, слышал.

– Самые опасные хищники Лона,– сказала Эйрис.

– Больше хорахша?

– Поменьше. Но раз в тридцать умнее. И охотятся стаями. Хотя на нас с тобой довольно и одного. Но нас они выслеживать не станут.

– Почему?

– У них – очень тонкий нюх. Есть трава, запах которой они не любят. Ее отваром смазывают подошвы сапог.

– И что же, их шкуру тоже не пробить стрелой, как шкуру хорахша?

– Не пробить.

– А арбалетным болтом?

– Нет.

– А из метательной машины?

– С метательной машиной – в Вечном Лоне? – засмеялась Эйрис.– Ты сначала попади в сиргибра хотя бы из этого лука.

– Из арбалета я бы попал! – возразил Несмех.

Эйрис снова рассмеялась:

– То, из чего стреляют,– не имеет значения. Важно – кто стреляет! Отдавай стрелу воздуху, сосредоточь в ней всю свою силу – и она достигнет цели! Пустая стрела расщепляется о камень. Стрела, полная силы, расщепляет камень сама!

Несмех покачал головой.

– Может быть,– проговорил он, не решаясь спорить со своей наставницей.– Скажи, правильно ли я стою?

– Передвинь ногу правее и подними подбородок! Теперь – стреляй!

Несмех спустил тетиву и, к своему удивлению, попал в красную часть круга на установленной в сорока шагах мишени. Для него выстрел был просто великолепный. Но Эйрис была разочарована.

– Ты совсем не понял меня! Просто спустил тетиву и ждал!

– А что еще я мог сделать? – удивился Несмех.

– Только что я сказала тебе о пустой стреле. Твоя стрела была самой пустой из всех пустых стрел, Большой! Я трижды повторила тебе, что ты должен сделать!

  24