110 
— Только попробуй держать меня на расстоянии, — сказала она хрипло. — Я тебе не позволю.
Он замер на мгновение, а затем наклонился и поцеловал ее, его рука легла ей на затылок, чуть отклоняя назад. Адди вздохнула и крепче обхватила его за плечи. Усталость и сомнения рассеялись как осенние листья на ветру. Он коснулся губами изгиба ее шеи, ее руки скользили по напряженным мускулам его спины.
— Вначале этой ночи была я, потом эти разрушители заборов, — прошептала она. — Ты совсем не отдыхал.
— Ты утомила меня больше чем разрушители заборов, — пробормотал он, его руки блуждали по ее стройному телу.
— Хочешь немного поспать?
— До рассвета всего час. Скоро надо будет поднимать работников, раздать задания на день, убедиться, что все заняты своей работой. Лучше я буду бодрствовать.
Принимая как должное, что она останется с ним, Бен подхватил ее на руки и понес в слабо освещенную комнату. Он сел на диван, усадив ее себе на колени, и поцеловал долгим разжигающим страсть поцелуем.
— Я волновалась о тебе, — призналась Адди, распахивая его рубашку, чтобы прижаться щекой к его груди.
— Обо мне? – он перебирал ее волосы пальцами, наматывая на них ее длинные локоны, — Не было причины, милая. Стрельба закончилась раньше, чем я там появился.
— Когда я узнала, что ты повез тело в город, я испугалась, что кто-то в тебя выстрелит по дороге.
Бен слабо усмехнулся, впервые за это время, приблизил свое лицо так, что их носы соприкоснулись:
— Я думаю, что мне нравится, когда обо мне беспокоятся.
— Я волнуюсь не только за тебя.
Он немедленно отрезвел.
— Расс. Мне не нравится то положение, в которое он себя поставил.
— Я признаю, что с этого момента он должен быть осторожнее, но я не думаю, что есть причины для беспокойства.
— А я думаю, что это гораздо серьезнее, чем кажется, — сказала она искренне. — Очевидно, что он будет бороться до последнего вздоха, чтобы закончить это заграждение. Если бы ты был Джонсоном или любым из людей, что теряют из-за этого деньги и собственность, разве ты бы не подумал, что единственная вещь, чтобы остановить это – убрать его с пути навсегда.
Бен уставился на нее и слова возражения застыли у него на губах.
— Он в опасности, — сказала Адди, — я знаю это.
— Я поговорю с ним.
— Его надо защитить, — хотя она и попыталась говорить обыденно, ее голос звенел от напряжения. — Возможно, я излишне драматизирую, но я не уверена, что дома он в безопасности.
— Адди, не начинай напрашиваться на неприятности, когда…
— Ты не мог бы подумать об охране дома ночью? Пожалуйста.
— Ты действительно серьезно? – Бен потрясенно покачал головой. — Милая, никто не сможет пробраться мимо патруля на границах ранчо. И даже, если бы кто-то руководил всем этим, ты правда думаешь, что у него хватило бы наглости пробраться в дом? Если он и зайдет так далеко, как он найдет комнату, в которой спит Рассел? И если…
— А что если это кто-то, кто хорошо знает ранчо?
— Если ты собираешься тратить свое время волнуясь, то есть много других вещей гораздо больше заслуживающих волнения.
— Пожалуйста, — Адди неосознанно сжимала в кулаке полы его рубашки, — Сделай так, чтобы кто-то охранял дом каждую ночь, — она отчаянно искала правильные слова, которые могли бы заставить его согласиться. — Пожалуйста…Я боюсь.
Эти последние ее слова его явно тронули:
— Адди, — произнес он, обхватив ладонями ее лицо и глядя в глаза. — Ты что-то видела или слышала?
— Не совсем…
— Я не смогу помочь, если ты мне не скажешь.
Сказать тебе что? Что я двадцать лет жила в будущем и узнала, как был убит мой отец? О, и не только это, но и то, что я помогла спланировать это, хотя я совершенно не помню, каков был план? И между прочим, если бы я не влюбилась в тебя, я, вероятно, все еще, так или иначе, подозревала бы тебя, если бы не знала, как ты заботишься о Расселе. Только как я, скажи на милость, сообщу тебе все это?
— Просто сделай то, что я прошу, — попросила она, — И не говори папе, иначе он запретит все это. Он думает, что может защитить себя сам.
— Почему бы ему и не думать так. Он тридцать лет ходил по лезвию бритвы и не получил ни царапины.
— Ты собираешься уведомить людей вне дома? – она нахмурилась, пока он не кивнул неохотно. — Это – обещание? Только не говори мне ничего, чтобы просто успокоить.
110 
