38 
— Да ты, наверное, шутишь! — воскликнула Адди, округлив глаза.
Она так оскорбилась, словно была настоящей дочерью Рассела.
— Ты вручаешь ему свое ранчо, свои деньги и семью? Он может делать с нами все, что ему вздумается? Все, что у нас есть, будет в его распоряжении? О Господи, он ведь нам даже не родственник!
— Я вставлю несколько условий в завещание, — сказал Рассел, как будто это должно было ее успокоить. — Во-первых, «Санрайз» будет нельзя продать без одобрения семьи.
— Что если Бен окажется плохим попечителем? Мы можем его уволить?
— Нет, это — единственное, чего вы не можете изменить. Он будет попечителем, пока не умрет и не будет похоронен. Но не волнуйся, он будет чертовски хорошим управляющим. Я упокоюсь с миром, зная, что оставил все в его руках.
Тех самых руках, которые тебя задушат! Мысли Адди смешались. У Бена был прекрасный мотив убить Рассела. После того, как завещание будет подписано, все ранчо и огромное состояние окажутся в его руках, если только Рассел Уорнер умрет.
— Папочка, я знаю, что ты ему доверяешь, — сказала она неровным голосом. — Я знаю, что ты рассчитываешь на него и заботишься о нем. Но будет ошибкой наделить его такой властью после твоей смерти.
— Ох, милая, — утешительно сказал Рассел, — я знаю, ты, наверное, разочарована тем, что «Санрайз» окажется в руках попечителя вместо того, чтобы все эти деньги перешли к вам. Но это единственный способ не дать растянуть ранчо по кускам. Бен — моя единственная страховка от этого. Я не хочу, чтобы мое ранчо погибло, просто потому что я умру. Все так просто.
— Ты уже сказал Бену?
— Еще нет.
— Может быть, лучше немного подождать, — пробормотала Адди, и замолчала не услышав ответа от Рассела. Она попыталась сосредоточиться на окружающем пейзаже, чтобы не разразиться тирадой от беспомощности. От этого не будет толку. Позже, пообещала она себе. Она еще обсудит это с Расселом позже, когда сможет привести веские аргументы.
* * * * *
Земля кишела людьми и скотом, воздух был густым от пыли и запаха животных и пота. Тысячи коров лечили от мясных мух и глистов, насекомых, которые заводились в открытых ранах и питались гноящейся плотью. Страдающих лонгхорнов обтирали смесью жира и карболовой кислоты, которая убивала крупных личинок и успокаивала мучительную боль.
Но лонгхорны не знали, что люди пытаются помочь, и яростно сопротивлялись. Сыпля грязными ругательствами, мужчины уворачивались из-под копыт животных, которые бросались на них. Облака пыли клубились, поднимались и оседали вокруг движущихся фигур, засыпая одежду мужчин и прилипая к коже. Животные вокруг них кружили словно красно-коричневые воды бурной реки.
Рассел и Адди остановились посмотреть, стараясь не мешать.
— Тяжелая работа, — сказала Адди, почти про себя. — Жаришься на солнце. Пораниться ничего не стоит. Никаких машин в помощь, и нет времени на отдых. Не понимаю, как кому-то может нравиться нечто подобное.
— Подожди, пока придется спиливать рога самым агрессивным животным, — отозвался Рассел и ухмыльнулся.
— Зачем они это делают? Что заставляет мужчину хотеть стать ковбоем?
— Не знаю, задается ли мужчина этим вопросом. Он либо делает, либо нет, вот и все.
— В этом нет ни капли романтики. Эта работа совсем непохожа на то, как ее описывают в романах или журналах. И уж конечно они получают не так и много денег за то, что делают!
— Черта с два не получают! Я плачу моим ребятам сорок долларов в месяц. Это почти на десять больше, чем они смогут получить еще где-нибудь в нашей стране за ту же работу.
— Я просто не понимаю, что их привлекает.
Рассел не слушал.
— Поехали, милая. Вон Бен вытаскивает бычка из болота.
Она неохотно последовала за ним, проехав дальше по пастбищу в сторону, где два лонгхорна основательно застряли в болотце, пытаясь ускользнуть от туч мух, спрятавшись в глубокой грязи. Один из бычков издавал жалобные звуки, в то время как другой, тихий и изнуренный, не протестовал, пока его тащили, привязав веревками к штырям на седлах нескольких ковбоев.
Адди неприязненно поджала губы при виде Бена, который обвязывал веревками лонгхорна. Его «Ливайсы» почернели от грязи от колен и ниже. Казалось, что он валялся в грязи вместе с коровами. Пот струйками стекал по его грязному лицу и шее, и кончики черных волос на затылке влажно завивались. Именно здесь ему самое место, в грязи.
38 
