33 
«Ката соединяет нас с теми, кто создавал и развивал каратэ!» – Зимородинский говорил это десятки раз, но только сейчас Ласковин понял всю глубину этих слов.
Не в кумитэ, не в технике, а в ката жил дух воинской школы.
– Ты уверен, что действительно хочешь выпустить джинна из бутылки? – спросил Вячеслав Михайлович.
– Да,– несколько удивленно ответил Андрей.– Мы ведь уже все обсудили. Я хочу научиться всему, что знаешь ты.
– Уже лучше,– кивнул Зимородинский.– Намного лучше, чем «научи меня убивать!».
– Суть та же.– Андрей покачал головой.– Но ты ведь уже начал меня учить, разве нет?
– Это был пролог,– ответил Зимородинский.– И своеобразное испытание.
– Я не знал,– проговорил Андрей.– Ну и как, я выдержал?
– Если ты сейчас скажешь: я готов идти дальше,– мы пойдем. Но возврата уже не будет. Никогда. И я должен тебя предупредить: ты не в состоянии представить, что берешь на себя! Никто не может представить… снаружи.
– Да,– без малейшего раздумья сказал Андрей.– Я готов идти дальше. Вперед?
– Сядь,– велел Вячеслав Михайлович.– Сядь и расслабься. Мой учитель называет это искусством волчка,– сказал сэнсэй, тоже опускаясь на пол.– Искусством вращающегося волчка.
– Да, я слышал,– проговорил Андрей.– Волчок, внешне неподвижный, далеко отбрасывает все, что к нему прикасается, так?
– Ты слышал,– насмешливо произнес Зимородинский.– Собака слышит: «Завтра мы отвезем ее, чтобы усыпить». Собака слышит каждое слово, верно?
– Но я понимаю, что это значит! – запротестовал Андрей.
– Если бы ты понимал,– возразил сэнсэй,– то не я тебя, а ты меня учил бы.
Ласковин промолчал.
– Искусству волчка учатся двадцать лет,– сказал Зимородинский, испытующе поглядев на Андрея.
Тот опять промолчал. Двадцать так двадцать.
– Мой учитель наставлял меня два года,– продолжал Вячеслав Михайлович.– Два года учил: куда идти и как. Шел же я сам. И иду по сей день.– Голос сэнсэя приобрел напевность.– Я могу сделать для тебя не больше. И не меньше. И боюсь, что двух лет у нас с тобой уже нет. Зато ты начинаешь сразу с середины лестницы. Мускулы твои способны высвобождать энергию, сознание умеет быть рассредоточенным и спокойным, когда это требуется. Ты управляешь дыханием, ты угадываешь противника и держишь его точку сосредоточения. Тело твое совершенно в своей замкнутости, а сила его удваивается правильными побуждениями. Все это важно для искусства волчка. И все это – ничто. Ты хочешь научиться сражаться силой, большей, чем твоя собственная. Ты – как ребенок, который просит: дай повертеть руль, понажимать на газ… Дай ему – и он погубит себя. И других. Искусство волчка – не для убийства.
Зимородинский сделал паузу, проверяя, как усвоено сказанное.
– Но ты ведь сам говорил о мастерах, которые убивают, не прикасаясь,– произнес Андрей.– И дал мне понять, что знаешь, как они это делают, так?
Зимородинский покачал головой.
– Тигр убивает, чтобы насытиться,– сказал он.– Слон убивает, защищая своих или себя. Цунами убивает потому, что оно – цунами. Кем из трех ты хочешь стать?
– Я хочу быть собой! – ответил Андрей.
– Овладев искусством волчка, ты больше не будешь собой. Никогда. Каждый твой шаг станет частью мира. Ты любишь этот мир?
– Я хотел бы его изменить! – Ласковин нахмурился.– И я попробую его изменить!
– Мир совершенен,– бесстрастно произнес Зимородинский.
– Мы подразумеваем разное под словом «мир»,– не очень уверенно возразил Ласковин.– То, чего я хочу,– справедливости. Для всех. Детей нужно любить и учить, а убийц – убивать!
– Убивай их из своего пистолета,– предложил, усмехнувшись, Вячеслав Михайлович.– Это намного безопасней. В первую очередь – для тебя самого.
– Если я буду пользоваться оружием,– сказал Андрей,– рано или поздно меня найдут. И посадят. А убийцы будут кататься в лимузинах и продолжать убивать!
– Ты видел степной пожар?
Андрей покачал головой.
– Если ты будешь использовать изначальную силу без понимания, ты разожжешь огонь в степи. Ты даже не представляешь, кто может тебя найти в этом случае. Ты сгоришь!
– Нет!
«Нет!» выплеснулось изнутри. Словно не Андрей, а кто-то другой его произнес.
Зимородинский не стал возражать. Он размышлял, присматривался…
– Ты не боишься,– наконец сказал сэнсэй.
– Нет,– возразил Андрей.– Я боюсь. Но у меня нет выбора.
Зимородинский увидел, как огненный столб поднялся за спиной его ученика, ушел вверх и распылился там.
33 
