Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
46 
– Может, Пашеров знал о них нечто предосудительное? – предположил Андрей.– Чтобы держать в руках?
– Возможно. Но не обо всех же! Итак, он возник ниоткуда, поддерживался неизвестно кем и неизвестно кем убит. Неизвестно почему.
– Мафия,– сказал Ласковин.
– Брось! Мафия может внедрить своего человека в любую структуру – это вопрос силы и денег. Но сначала надо внедрить этого человека в мафию. Вот то, что действительно беспокоит многих: кто внедрил Пашерова в мафию, если он там абсолютно никому не нужен, как выяснилось?
– И кто? – второй раз спросил Андрей, чувствуя, как исподволь к нему подбирается страх.
– Страшно? – угадав по интонации, спросил Вадим.– И мне тоже страшно. Кто?
– Вадим,– проговорил Ласковин после длинной паузы.– Вы говорили о «кандидатах сбоку», кто это?
– А… – собеседник Андрея засмеялся.– Это когда берут, например, бывшего наркомана и беседуют с ним. Долго и основательно. А потом выясняется, что именно бывший наркоман зарубил топором старушку.
– Почему бывший? – спросил Ласковин.
– К слову пришлось. Из вашего же дела. Курьез. Некий бывший наркоман, молодой парень, торговал какой-то херней в переходе. Его прихватил наряд, а тот, вместо того чтобы дать на лапу или просто заплатить штраф, стал стращать сотрудников. Дескать, за него отомстят. И всех их взорвут, как тех, на Кутузовской набережной. То есть – вас.
– И что же?
– Привезли в отделение, побили немного «за оказание сопротивления», сняли штраф и выкинули. Как будто не видно, кто есть кто. Курьез, одним словом. А не был бы парень совсем никудышным – глядишь, сел бы за убийство. Вот так, Андрей.
– А можно узнать, что это за парень? – спросил Ласковин.
– Запросто,– сказал Вадим.– Только мне жаль твоего времени. Вспомнил доходяга, что видел по телевизору, да и сболтнул.
– И все-таки?
– Узнаю,– обещал Вадим.– Развлекись. Материал открытый. А сейчас пойдем постреляем. Глупо уходить, не истратив выделенных патронов.
– Я-то сам покупаю,– улыбнулся Ласковин.
– В этом твое преимущество. Не приходится каждый месяц составлять отчет!
Глава шестнадцатая
Андрей с Наташей вернулись домой около одиннадцати. Поужинали. Ласковин включил телевизор. И выключил через пятнадцать минут.
«Надо будет видик привезти с Блюхера»,– подумал он.
– Устала,– сказала Наташа, вытягиваясь на кровати.– Такой длинный день.
– Это я тебя замучил,– извиняясь, проговорил Андрей.– Загонял, забыл, что у тебя сегодня работа.
– Хорошо.– Наташа перевернулась на бок, погладила его по руке.– Мне нужны физические нагрузки, а твое каратэ мне нравится. Все движения так органичны!
«Если б можно было ограничиться только движениями!» – подумал Андрей.
Каратэ-до действительно красиво… если за проведенным ударом не следует треск сломанного ребра. Или кровавый, с обломками зубов плевок.
Девушка с картины глядела на него осуждающе. В ее время мужчины не крошили друг другу челюсти. Разве что из дуэльных пистолетов.
– Я вчера стихотворение написала,– сказала Наташа.– Хочешь, прочту?
– Хочу.
Наташа просунула руку под подушку, достала блокнот.
– Зажги свечу,– попросила она.– Пожалуйста!
– Там, где вымысел, голый… – начала она тихо. Андрей не пытался понять смысл. Он просто слушал звук ее голоса, и ему было хорошо. Андрей смотрел на огонь, отражавшийся в ее расширенных зрачках,– зрелище, волнующее больше, чем самый томный взгляд,– и почти не верил, что такая потрясающая девушка может его любить.
- И вдоль пыльной дороги,
- Цепочкой – собачьи следы.
- Но густой и широкий,
- Уже поднимается дым.
- И смолистые бревна
- Трещат сквозь метель языков.
- И обрушилась кровля…
Наташа читала собственные строчки, и ей уже не было страшно. Теперь она чувствовала другое: как будто глядишь вниз с огромной высоты…
- …И приходит тигрицей,
- Нежданно, на маночий звук,
- Та, что больше не снится.
- И лица чужие вокруг:
- «Ты ошибся, охотник!»
- Но – поздно.
- И не поменять.
- «Пусть чужие уходят!..»
Какое-то слово неожиданно зацепило Андрея. Смысл того, что читала Наташа, проступил, как проступает изображение на проявленной фотографии. Голос Наташи вдруг стал громче, словно из ушей Андрея вытекла попавшая туда вода…
- «Пусть чужие уходят!»
- Ныряет в ладонь рукоять,
- И тропа исчезает.
- Но влага туманит зрачок
- «Ничего ты не знаешь!» —
- Плывет шепоток за плечом.
- Обернуться б… Да поздно.
- Уж ветер шурует в золе.
- И остывшие звезды
- Песком у меня на столе.
- И на белой странице,
- Бездонно, провалом,– зрачок
- Той, что больше не снится…
- Но строчка скользит поперек,
- И гончак серомордый
- Устанет вышаривать след,
- И высоким аккордом
- Стерней истощенных полей
- Потечет его песня.
- И дымно задышит костер.
- И войдет Неизвестность
- В холодный заплеванный двор.
- И растрепанный тополь
- Потянется веткой к окну.
- И потянется тропка:
- Чужая – в чужую страну.
- Но Ничто – не окликнет.
Андрей не смог удержаться от гримасы. Ускользнуло! Он уже готов был угадать ответ и… Слова покатились куда-то в сторону. Господи, это было так близко!..
46 
