15 
Взгляд конгайки перепрыгивал с Нила на светлорожденного и обратно, пока не остановился окончательно на Ниле. Цепкий. Изучающий. Волнующий.
Как принято в Фаранге, первая часть завтрака прошла в молчании. Лишь когда гости утолили голод и был принесен десерт, по знаку хозяина появились музыканты. Тоже традиция. Если бы это был обед, Шинон позвал бы актеров или кукольников. К ужину «подавались» певцы или, в очень богатых домах,– певцы-волшебники, скадды.
Первым нарушил молчание чиновник:
– Я слышал, светлорожденный Эрд провел ночь во дворце опоры Великого Ангана?
Светлорожденный кивнул.
– У лучшего из нас забавные причуды. Тебе понравилось, светлейший?
– Мне они не показались забавными, почтенный Даг. Я скучал.
– Вот и мы любим Великого Агнана – каждый на свой вкус,– заметил Даг.
– Любовь имеет много оттенков,– вставил старший военный.– Мы, например, уважаем воинов империи.
– Даже когда видим их мечи,– добавил Шинон и усмехнулся.
– Доблестный Шинон готов поручиться за тебя, светлорожденный,– сказал чиновник.– Пусть нас оставят.
Хозяин жестом удалил музыкантов.
– Я мог бы помочь тебе,– продолжал Даг.– В этом городе правит достойнейший из нас, но за верность Фаранга и его неприступность отвечаем мы.– Шинон и Ганг согласно кивнули.– Я поразмыслю, что можно сделать для тебя. Если сочту нужным. Одно скажу уже сейчас: ты не исчезнешь.
По лицам присутствующих Эрд понял: конгай сказал нечто важное.
– Не смею оскорбить светлейшего расспросами о его достойной родине,– сказал Ганг.– Но если светлейший не возражает, все, что к юго-востоку от империи,– крайне интересно для нас.
«Часть платы за подорожную»,– сообразил Эрд.
– Знания мои невелики,– ответил он.– Но если достойных интересуют взаимоотношения Гурама и Эдзама[7], то могу поделиться тем, что знаю. Я посетил их столицы по велению императора три луны тому назад.
И Эрд рассказал все, что счел нужным.
Даг и Ганг казались удовлетворенными.
Завтрак завершился в приятной беседе. Эрд поведал несколько забавных историй из жизни Императорского Двора, а Шинон с большим юмором рассказал, как он, в бытность флагман-капитаном Фарангской эскадры, подстерег у Южных берегов три пиратские шекки, захватил их и сжег, а пленных привязал в канату, спущенному за борт, и все конгайские моряки до заката наслаждались зрелищем.
– Клянусь сосцами Морской богини, до этого я еще никогда не видел сытых акул! – завершил Начальник Гавани.
– Не знаю, суждено ли мне вернуться в империю, но если вернусь, ты, доблестный Шинон,– желанный гость в моем дворце,– искренне произнес Эрд.
– Благодарю, светлейший! Да будет с нами милость богов!
* * *
– Думаю, ты напрасно сказал «нет», светлорожденный,– заметила Этайа, когда Эрд рассказал им о событиях ночи и своем сне.
– Он не мог поступить иначе,– сказал вагар,– хотя и не знал, что сделка была нечестной.
– О чем вы? – спросил Эрд.
– Госпожа полагает, что ты должен был согласиться на предложение Наместника (Эрд удивленно посмотрел на женщину). Хоть он и пытался обмануть тебя: то была не фьёль, а обыкновенная девочка, над которой потрудился маг. Ты ошибся. Но поступил как должно. Теперь судьба твоя – в руках Неизъяснимого.
– А ваша?
– О нашей твой сон не говорит. Отказавшись от покровительства Наместника, ты отдал себя (и нас, разумеется) на милость того, чье имя – Даг.
– Милость – неподходящее слово,– сказала Этайа.– Но выбор не так уж важен – и тот и другой служат Пути Тьмы.
– Ты говоришь о маге?
– Нет, о людях. Знак мага скрыт от меня. Но он не слишком силен…
– Да?
– …иначе ты не ушел бы так легко,– сказал вагар.– Создавать иллюзии могут даже вагары.
– Мне приятно это слышать. Особенно то, что ты, владея магией, скрыл это от меня!
– Не обижайся, светлорожденный Эрд! Моя магия сродни твоей: я воин.
– Мне ли этого не знать!
– Отец! – вмешался Нил.– Пирог с телячьим паштетом лучше всего есть, пока он горячий. Если мудрость ваша обратилась к прошлому, ее можно совместить с обедом.
Трех перемен блюд оказалось довольно для всех, кроме Нила. Великан при необходимости мог поститься несколько недель, но, когда была возможность, ел самое меньшее за четверых.
Отдав должное кушаньям и напиткам, светлорожденный откинулся на спинку стула и пропел первые строки баллады о Вэрде Смелом:
- – Кипят цветные облака Страны Туманов.
- Рычит река, течет река к Таайдуану…
- Рычит и скачет, словно пард, и камни месит.
- А Вэрд идет, а Вэрд поет – он сыт и весел…
– Это ты о своей особе, светлейший? – невинно спросил Нил.
15 
