Особенно,... 
88 
Ортран вышел на обзорную площадку, что была обращена на юго-восток. Отсюда хорошо видна была Фуа до самой излучины, там, где река резко сужалась и уходила вверх. Если подниматься по ней выше, можно достичь резиденции Великого Ангана, но на больших судах выше не пройти. Слишком быстрое течение, слишком порожистое русло. Зато в рядом с рекой шла очень хорошая дорога. Говорят, ее проложили еще до Эпохи Перемен[18]. Ортрану это казалось сомнительным, но дорога была отличная.
По другую сторону Фуа располагалось Владение соххогоя Гаккакха. Нассини его презирала. А вот сынок ее частенько заглядывал к соседу. Гаккакх принадлежал к младшим отпрыскам, но по характеру и склонностям был точь-в-точь ее покойный муж. Жил весело. По-соххогойски весело.
Мугган, который дома не смел преступать материнские запреты, у соседа отводил душу. Сихоновы парни не спускали глаз с обитателей другого берега. И Ортран, и Сихон знали: зазевайся – и братец Спардуха тотчас пролезет в замок. Гаккакх, а пожалуй, и Мугган с удовольствием ему помогут.
Мысли воина обратились к недавнему разговору с красноглазым. И к светлорожденному Эрду. Если Нассини займется гостем прежде, чем Ортран успеет выдворить Асенара из Владения, то потом изгнать светлорожденного можно будет только силой. Ортран представил, что его самого кто-то пытается увезти от Нассини… Он будет драться, как демон! И вернется обратно даже под угрозой неминуемой смерти. Потому что жизнь без Нассини – хуже, чем любая смерть.
Слева от Ортрана на невысоком постаменте стоял деревянный уродец – бессмысленная скульптура: лысая помятая голова с зубастым раскрытым ртом, венчающая тоненькое, изломанное тельце.
Эта идиотская улыбка вдруг привела воина в такую ярость, что он, не раздумывая, обрушил на уродца кулак в железной перчатке. Уродец обратился в кучку обломков, а слуга с недоумением взглянул на Ортрана. Его хозяин редко терял самообладание.
VIII
- Не удивляйся, рыцарь мой,
- Когда зову из чащ ночных.
- Когда зову: иди за мной,
- Иди туда, где нет живых
- Путей – лишь сети топких троп.
- И тускло светятся следы
- Врагов и чудищ. И озноб
- Не отпускает. Только ты
- Сумеешь, храбрый рыцарь мой,
- Пройти безгибельно сквозь дым
- Паучьей страсти – к той, одной,
- Которой ты необходим,
- Мой рыцарь, бедный мой герой!
- Туда, где затхлая вода,
- Где брызжет пламя над горой,
- Где воздух желтый, как слюда,
- Врата Безмолвия пройди,
- Огонь и лед, и встань, живой,
- Над мертвым озером.
- Пути
- приходят и уходят вновь.
- А страсть мутна и горяча.
- Но помни: вот моя любовь —
- Сильнее твоего меча!
Маленький ловкий вагар вприпрыжку бежал впереди. Его набедренная повязка была темно-коричневой и цветом почти не отличалась от кожи. На голове – полосатая косынка. Он выглядел в точности как мальчишка. Санти едва поспевал за ним, но сесть в седло не решался: вдруг вагар сочтет это невежливым?
Обиженная пренебрежением парда трусила следом. Детеныш то и дело забегал сбоку и тыкался мордой то в бок Санти, то в живот матери. Каменные плиты нагрелись так, что жар ощущался даже сквозь кожу сандалий. Санти по детской привычке старался наступать только на центр каждой плиты. Он вспомнил фарангские площади: там каждый каменный шестиугольник был обрамлен синей полоской пробивающейся травы. Здесь же полированные белые квардаты были так плотно пригнаны друг к другу, что между ними не было ни единого стебелька.
Две длинноногие девушки прошли мимо с пустыми корзинами в руках. Кончики грудей их были выкрашены в алый цвет, а на лицах почти не было грима: жарко!
– Хочу познакомить тебя с моим другом! – произнес Биорк, оборачиваясь.
– О! – глаза юноши вспыхнули.– С воином в белом?
– Нет! – сказал вагар и почему-то засмеялся.– В свое время. Отведи парду. Я подожду тебя здесь.
Прожив в замке целую неделю, Санти так и не научился ориентироваться в этом хаосе, хотя ни памятью, ни наблюдательностью боги его не обошли. Вагар же, проживший здесь куда меньше, к восхищению юноши, так уверенно выбирал нужные лестницы и коридоры, что казалось – невидимый проводник указывает ему путь. Они проходили зал за залом, поднимаясь выше и выше. Санти с удовольствием задержался бы в некоторых из них: убранство Дворца было великолепно. Но вагару было, похоже, наплевать на все эти витражи, фрески, скульптуры. Дважды они проходили по висячим мостикам, столь воздушным и ажурным, что у Санти замирало сердце. Несколько раз воины замковой стражи смыкали перед ними лезвия мечей. Что-то вроде салюта – стражи сразу же расступались, и вагар с юношей двигались дальше. Наконец по винтовой лестнице они поднялись в башенку, вроде той, в которой жил Санти.
88 
