Особенно,... 
76 
Услышав эти слова, Кит побледнел. Всю его спесь как рукой сняло.
– Не может быть… – пробормотал он дрожащими губами. – Вы шутите…
– Да, шучу, но я вполне могла бы именно так и поступить. Поэтому не надо высокомерно поучать меня.
– Я вовсе не поучаю, а стараюсь подстегнуть вас, пусть и довольно жестко.
– В таком случае считайте, что я тоже подхлестываю вас к учебе жесткими методами, когда отказываюсь помогать вам переводить античные тексты и не отвечаю на ваши вопросы. В конце концов, не мне, а вам сдавать экзамены зимой.
Кит недовольно проворчал себе что-то под нос.
– Вы иногда бываете очень жестоки, – сказал он. – Именно поэтому я уверен, что вы сойдете за свою в светском обществе. А теперь давайте возобновим нашу работу. Представьте, что вы на светском рауте и к вам подошел герцог Веллингтон. Что вы ему скажете?
– Я учтиво улыбнусь ему и скажу…
В этот момент где-то рядом раздались грохот и вопли служанки. Вайолет и Кит вскочили и выбежали в коридор, чтобы узнать, в чем дело.
Посреди комнаты для занятий музыкой стояла горничная с круглыми от ужаса глазами. У ее ног в луже расплескавшейся по полу воды валялись осколки фарфора и лилии.
– Что случилось, Тина? – спросила Вайолет. – С вами все в порядке?
Служанка растерянно посмотрела на герцогиню и сделала книксен.
– Да, ваша светлость, со мной все хорошо. Но вот ваза… Сама не знаю, как это произошло… Клянусь, я всегда очень осторожно обращаюсь с хрупкими предметами. Я вытирала пыль и полировала мебель. Когда очередь дошла до фортепиано, мне пришлось убрать с него вазу, чтобы вода не попала на инструмент. А потом я хотела поставить ее на место, взяла в руки, но ваза тут же выскользнула и оказалась на полу. – Тина всхлипнула и прикрыла рот ладонью. – Мне очень жаль, ваша светлость…
Вайолет еще раз посмотрела на лужу, в которой валялись цветы и осколки ее любимой бело-синей фарфоровой вазы. На одном черепке уцелело изображение половины лица пастушки; она как будто подмигивала Вайолет одним-единственным глазом.
– Да, Тина, мне тоже очень жаль, – сказала Вайолет. – Но теперь нам остается только одно…
– Боже всемилостивый, что здесь стряслось?! – раздался с порога зычный голос экономки.
Миссис Хардвик решительно вошла в комнату. Она была, как всегда, одета в похожее на панцирь накрахмаленное платье из черного бомбазина. Окинув комнату суровым взглядом, она уставилась на молодую служанку, которая тут же побледнела от страха.
– Это ты разбила вазу, Тина? – строго спросила миссис Хардвик.
– Да, мэм, – пролепетала девушка, потупив взор.
Экономка кивнула и обратилась к господам:
– Ваша светлость, лорд Кристофер, мне жаль, что вас побеспокоил шум, устроенный нерадивой горничной. Я разберусь с ней и приму меры.
– Тина объяснила нам, что произошло, миссис Хардвик, – вмешалась Вайолет, чувствуя себя напроказившей школьницей, стоящей перед суровой учительницей. – Девушка споткнулась на неровном ковре. Возможно, нам следует заменить его, на нем слишком много потертостей.
Взглянув на ковер, миссис Хардвик кивнула.
– Я как раз хотела распорядиться, – продолжала Вайолет, – чтобы Тина убрала мусор.
– О, конечно, она сначала уберет мусор, а затем отправится на все четыре стороны, – заявила экономка.
Тина начала громко всхлипывать.
– О нет, мэм, умоляю вас… – пролепетала она.
– Ни слова, мисс! – оборвала ее экономка. – Я не желаю вас слушать.
– Миссис Хардвик, мне кажется, что не стоит… – начала было Вайолет, но экономка не дала ей договорить.
– Ваша светлость, прошу вас, ни о чем не беспокойтесь. Я сама все улажу, – заявила она.
Скрестив руки на груди, миссис Хардвик взглянула на Тину, давая ей понять, что она должна удалиться из комнаты.
– Не понимаю… – невольно робея перед грозной экономкой, пробормотала Вайолет. – Что вы имеете в виду, миссис Хардвик? Вы сказали, что Тина должна отправиться на все четыре стороны…
– Я имела в виду, что эта служанка будет уволена. Тина заплакала навзрыд, закрыв лицо руками.
– Уволена? – растерянно переспросила Вайолет. – Но в столь строгой мере наказания нет никакой необходимости. Тина разбила вазу по чистой случайности.
Миссис Хардвик, рост которой составлял не менее пяти футов и шести дюймов, свысока посмотрела на молодую герцогиню.
– Это была ваза второй герцогини Рейберн, прапрабабушки его светлости, – заявила она. – Она привезла ее с собой из Австрии, когда приехала в Англию, чтобы сочетаться браком с герцогом. Это невосполнимая потеря. Его светлость будет очень недоволен.
76 
