39 
– Если тебе больше нравится, могу называть сударыней.
– Мне больше нравится «Таня».
– Танечка…
– Просто Таня.
– Договорились. Так что, Просто Таня, заказать тебе жаркое с грибами? Что смеешься?
– Ты смешной!
– Врешь! Я страшный! – Валерий закатил глаза и очень натурально заухал филином.– Пошли потанцуем?
– А здесь танцуют? – удивилась девушка.
– Музыка играет, место есть.
Когда они поднялись, к ним тут же устремился официант.
– С капуччино подожди,– вальяжно бросил ему Валерий.– Минут через десять,– взял Таню под руку и повел на крохотный свободный пятачок слева от стойки.
Через пару минут, увлеченная их примером, поднялась воркующая пара.
– Что это у тебя, пистолет? – тихо спросила Таня.
Ее рука наткнулась на кобуру.
– Газовик,– беспечно соврал Валерий.– На всякий случай.
– А-а-а…– несколько разочарованно.– А я от оружия тащусь, чтоб ты знал!
Светлые, с янтарным отливом волосы. Маленькое ушко. Совсем невинное ушко.
Они вернулись за столик. Васильев сделал знак щекастому: неси кофе. Тот кивнул, но продолжал как ни в чем не бывало болтать с барменом.
– Этот бездельник портит мне настроение,– отметил Валерий.
– Ты ему не понравился,– пояснила Таня.
– Погоди минутку.– Васильев встал и подошел к стойке.
– Прервись, хомячок.– Он хлопнул официанта по плечу.– И пошевели булками. Рюмку и капуччино, если у тебя склероз.
– Момент! – Официант странно зыркнул на Васильева и нырнул за тростниковый занавес.
– У него что, еще и понос? – спросил Валерий бармена.
Тот равнодушно пожал плечами.
Из-за тростникового занавеса появилась горилла. За гориллой маячил щекастый.
– Вот этот! – обвиняющий перст указал на Васильева.
Горилла оперлась лапами на стойку. Стойка жалобно захрустела.
– У нас проблемы?
Оказывается, горилла умеет говорить.
– Проблемы у меня,– холодно произнес Васильев. Горилла его не впечатлила. Монплезир выглядел пострашнее.– Чашка капуччино и чистая рюмка. Жду полчаса.
– Но вы…– попытался возмутиться щекастый, но горилла хлопнула лапой, и официант умолк.
Вопросительный взгляд гориллы устремился на бармена. Тот пожал плечами. В этот универсальный жест он умел вкладывать разные оттенки.
– Принеси,– рыкнула горилла, одарила Васильева звериной улыбкой и удалилась за занавес.
– Что-то случилось? – без особого, впрочем, беспокойства спросила Таня, когда Валерий вернулся за столик.
– Да. Сейчас тебе, наконец, принесут капуччино.
Точно. Буквально через мгновение возник щекастый и принес кофе и рюмку. Васильев демонстративно посмотрел сквозь нее на свет: чиста ли? Официант фыркнул.
– Свободен,– бросил ему Васильев.
Щекастый еще раз фыркнул и удалился.
– Такой смешной,– сказала Таня.
– Угу. Как собачья задница. Со «штанишками».
Девушка прыснула.
– Хочу шоколадку,– попросила она.
Валерий сгонял щекастого за шоколадкой. На сей раз тот был достаточно проворен.
Примерно через час коньяк кончился. Официант принес счет, не забыв приписать ручкой свои чаевые.
Васильев ткнул в них пальцем.
– Не заработал,– сухо сказал он.
Отвислые щечки официанта порозовели. Он вычеркнул «надбавку» и минуты две вычислял на калькуляторе новый результат, хотя тот был написан строчкой выше.
Таня развлекалась.
– Знаешь,– сообщила она,– я полгода работала официанткой в одном кафе.
Негр вышел из-за загородки и подал ей дубленку.
– Приходите еще,– вежливо пригласил он.
– Это вряд ли,– ответил Валерий и отдал ему не выплаченные щекастому чаевые. Негр вежливо поблагодарил.
– А почему ушла? – спросил Васильев.– Не понравилось? Проблемы с интимом?
– Да хозяин вообще голубой был! – громко (коньяк!) заявила девушка.– Зарплату платить перестал. Сказал: ты и так на чаевых имеешь. А какое его собачье дело?
– Успокойся,– произнес Валерий.– Уже проехали. Ты где живешь?
– Близко. Валера, ты сильный?
– Не жалуюсь.
– Донесешь меня на руках вон дотуда?
Васильев подхватил ее на руки. Несмотря на стройность, весила она прилично. Но много меньше Петренко, с коим на плечах Васильев вчера трижды обежал вокруг зала. Правда, Петренко не дрыгал ногами, не хохотал в ухо и не потерял по дороге шапку.
– Валерка, я тебя люблю! – заявила хмельная подружка и поцеловала его в ухо.
– Полегче, солнце мое,– Васильев поставил ее на ноги.– Как я понимаю, сейчас мы зайдем к тебе?
39 
