Особенно,... 
80 
– А откуда у меня травма головы? – болезненно морщась, спросил Петренко.
– Вы что же, ничего не помните?
– Ничего.
– Что ж, амнезия – обычное явление при таких травмах,– покивал головой дядечка.– Полагаю, со временем память восстановится. Если что – вызывайте. Кнопка у вашей правой руки.
– А нельзя ли снять это? – Петренко пошевелил кистью, пристегнутой к штанге койки.
– К сожалению, нет,– демонстрируя искреннее огорчение, произнес дядечка.– Отдыхайте.
Боль приотпустила. Футбол в черепе сменился водным поло. Петренко покопался в памяти. Последнее воспоминание: звонок риелтора Нины Андреевны. Дальше – провал. Петренко не стал себя мучить: уравнял дыхание, расслабился и через минуту уже спал.
Проспал он до вечера. Когда открыл глаза, в комнате царил полумрак. Петренко нашарил кнопку.
Через минуту в палату вошел уже знакомый ласковый дядечка.
– Отлить,– сказал Петренко.
– Сейчас,– дядечка подсунул под него «утку».– Все, можно.
Странно. Обычно такими вещами доктора не занимаются. Впрочем, мочевому пузырю без разницы.
– Как самочувствие? – спросил доктор.– Память не восстановилась?
– Нет.
– А как насчет покушать?
– Не хочу.
– А надо бы.
– Надо – поем,– равнодушно ответил Петренко.
На следующее утро к Петренко явились гости.
Проснувшись, Петренко почувствовал себя значительно лучше. И значительно более неудобно. Тот, кто когда-либо вынужден был лежать на спине более суток, понял бы его. А тут еще невозможность самостоятельно почесать себе нос. Но даже это – не самое худшее. Головная боль значительно уменьшилась, и к Петренко вернулась способность нормально мыслить. Он по-прежнему ничего не помнил, но нетрудно же сообразить: травму головы не лечат, приковывая пациента к кровати. Не говоря уже о том, что его до сих пор не навестил никто из друзей. Если предполагать, что с ним произошел несчастный случай. Очень сомнительно, что Силыч не разыскал бы его в больнице. Психиатрической или любой другой. Даже тюремной. Если, конечно, те, кто уложил Петренко на койку, не позаботились о сохранении тайны. Значит, позаботились. Значит, у них были причины позаботиться. Значит, следует ждать неприятностей.
Неприятности явились в облике двух рослых мужчин, чьи строгие костюмы мало гармонировали с тяжелыми золотыми гайками на пальцах.
С мужчинами явился и ласковый доктор, державшийся подобострастно.
Мужчины разместились слева и справа от кровати. Поскольку Петренко не мог видеть их одновременно, то предпочел вообще не крутить головой, а созерцать потолок.
– Здорово, каратист,– сказал один из мужчин.– Как самочувствие?
– Бывает хуже.
– Лепила сказал: ты ни хрена не помнишь? Я лично думаю: ты киздишь!
– А мне по хрену, что ты думаешь.
– Ты, бля, за базаром-то следи,– почти добродушно произнес второй.– Мы, бля, не снайпера. У нас маслины по бошкам не чиркают, понял! Бац – и мозги на подоконнике! – говоривший ткнул пальцем в висок Петренко.
– Давай,– равнодушно отозвался тот.– Только стреляй, а не языком телебомкай.
– Не-ет, кореш, стрелять нам тебя – без надобности,– вмешался первый.– Ты нам живой нужен. Но не обязательно – целый.
– Точно! – подхватил второй.– Можно и без носа!
– Или без яйца! Тебе какое дороже: левое или правое?
– А тебе? – спросил Петренко.
Терпения у собеседника оказалось немного: он тут же схватил Петренко за горло:
– Ты, бля, меня не раздражай, козел! Я тебя выгну и высушу, понял!
Петренко молчал. Трудно говорить, когда тебя держат за горло.
Пальцы разжались, Петренко натужно закашлялся. Специально, чтобы показать физическую слабость.
– Поаккуратней, Мирон! – забеспокоился первый.
– Хули тут аккуратней! Времени нет! – заявил второй.– Давай, доктор, шмыгни его своей химией, чтоб язык развязался! Поглядим, на скоко ему мозги отшибло! Ну, что встал? Давай!
Ласковый доктор зазвякал стеклом, вылил что-то в капельницу Петренко.
– Только, если он умрет, я не виноват,– быстро произнес он.
Мирон стремительным ударом опрокинул капельницу. Игла выскочила из вены Петренко, а содержимое капельницы разлилось по полу.
– Ты что, мудак? Убить его хочешь?
– Но вы же приказали! – Голос ласкового доктора дрожал.
– Я что, врач? – взъярился Мирон.– Тебе за что бабки платят?
– Ладно, проехали,– буркнул первый.– Когда он в норму придет?
– Точно сказать трудно,– пробормотал доктор.– Может, через пару дней, может, уже завтра…
80 
